Эпическое наследие каждого народа неотделимо от его истории. Сюжет “Алпамыша” повествует о взаимоотношениях двух башкирских родов айлинцев и билярцев, – являются общими для ряда тюркских народов, но у каждого народа своя ярко выраженная национальная окраска. Например, в одной из сказочных версий под названием “Алып батыр” у Алпамыши с Барсынхылу рождаются семь сыновей, ставших родоначальниками семи башкирских племен [Галин, 1996. С. 50] (семирод － это распространенный в башкирском фольклоре мотив, который имеет место и в эпосе “Кузыкурпяс и Маянхылу”); в варианте 1967 года произведение завершается этиологическим мотивом: Алпамыша ставит клеймо в виде саҡма (огниво, кресало) на тело трех нерадивых охотников, представителей родов тунгаур и усергэн, которое потом становится их родовым знаком-тамга [БНТ. IV т., 1999. С. 332] и т.д.

Впервые сказочная версия эпоса «Алпамыша и Барсынхылу» в конце XIX века была зафиксирована в Оренбургской области хорошо владеющим башкирским языком А.Г. Бессоновым, который по службе (в 1882-1909 гг.－инспектор школ и училищ Оренбургской губернии) на протяжении многих лет регулярно бывал в башкирских деревнях Уфимской, Пермской и Оренбургской губерний и записывал сказки, легенды на башкирском языке, которые до сих пор не обнаружены. Спустя много лет после смерти А.Г. Бессонова они были изданы отдельной книгой, в которую также вошло произведение «Алпамыша и Барсынхылу» [БНС, 1941. № 19].

Год за годом были зафиксированы остальные варианты этого популярного в народе сказания, в том числе в Кугарчинском районе в 1971 году.

По наблюдениям исследователя данного эпоса Р.Г. Ягафарова, основные идеи башкирского героического эпоса «Алпамыша и Барсынхылу» – идея мира и благополучия народа, борьба за свободу и независимость своей страны – получают в эпосе яркое отражение. В архаическом эпическом творении запечатлен древний мировоззренческий пласт и особенности миропонимания народа. Башкирский Алпамыша предстает как человек из породы мифических великанов-алыпов, рожденных фантазией предков.

В башкирских вариантах эпоса «Алпамыша» наиболее устойчивыми являются следующие мотивы: бездетность старика и старухи, наречение имени, выдвижение невестой условия при выборе жениха ставит невеста, отец выполняет волю дочери, непобедимость девы-воительницы, одолжение коня у дяди, который сначала отказывает, отказ, а затем вынужденное согласие. Мифологическими кодами, общими для всех вариантов, являются единоборство джигита с Барсынхылу, кидание камня, битва Алпамыши в одиночку с вражеским войском, пленение героя во время богатырского сна, пребывание героя в темнице (зиндане, глубокой яме), помощь дочерей хана (гуся, коня), пение джигита или игра на курае, возвращение на свою родину, встреча с пастухами, переодевание Алпамыши в пастушескую одежду, стремление Колтабы жениться на Барсынхылу, и, наконец, муж на свадьбе своей жены, состязания в стрельбе из лука Алпамыши, наказание Колтабы.

Сказание об Алпамыше широко распространено у многих тюркских народов. Можно обнаружить близкое сходство мотивов и образов в национальных версиях, но каждое сказание очень самобытно и окрашено местным колоритом. Среди национальных версий особую архаичность мотивов сохраняют алтайское и башкирское сказания, в которых четко прослеживаются мифологические мотивы, отсутствующие в среднеазиатских версиях: волшебные перевоплощения героя, коня, соперника; антропоморфизм коня, мифологические образы Дельбегена, старика-перевозчика, географическое место − «край земли».

Персонажи и их образы, восходящие в алтайском и башкирском версиях эпоса восходят к героическим образам мифических исполинов, а в среднеазиатском эпосе – более реальные богатыри. Присущие героине древние черты богатырской девы, воинственной амазонки, наличествуют в алтайском, башкирском и татарском сказаниях, менее отчетливо − в узбекском «Алпамыше».

В алтайском и башкирском вариантах эпоса мотив богатырского сна более традиционен: попав на вражескую землю, герой под магическим воздействием засыпает богатырским сном, во время которого он попадает в руки врагов, а в кунгратских версиях, созданных в более позднее время, сон мотивирован рационально − опьянением.

2 октября 2024 г. было зафиксировано видео с аутентичным исполнением эпоса «Алпамыша» от Суриной Сарвар Рашитовны, 1957 г.р., уроженца Кугарчинского района РБ. Назвав жанр исполненного произведения “ҡарһүҙ”, информант добавила, что переняла его от своего отца, а он – от своей мамы. Не вдаваясь в подробности данного текста, ибо это произведение самостоятельного исследования, отметим лишь самые знаковые моменты новоиспеченного варианта башкирского эпического сказания «Алпамыша» . В эпосе есть эпизод, когда Алпамышу схватывают и, привязав веревками, опускают в зиндан, но он легко освобождается, т.е рвет веревку. Враги узнают о том, что Алпамыша не сможет порвать лишь волосы своей матери и перевязывают его ими. Второй момент, это обращение Алпамыши к зверям, подходящим к зиндану. Это медведь, волк, лиса и гуси. Алпамыша каждого из них просит помочь выйти из зиндана. Алпамыша обращается к ним следующими словами:

Алып-алып баҫаһың,

Айыу ағай һинме әллә.

Зарығып ятам зинданда

Сығарып китәһеңме әллә?

Бүлеп-бүлеп баҫаһың,

Бүре ағай һинме әллә.

Илап ятам зинданда,

Сығарып китәһеңме әллә?

В ответ от всех получает отказ:

Атабыҙҙан да айырҙың,

Анабыҙҙан да айырҙың,

Балаларыбыҙҙан да айырҙың,

Алпамыша булһаң, ята бир.

Отказ, потому что Алпамыша был охотником и уничтожил много зверей и диких птиц.

Привлекает внимание и то, что в последнем варианте эпоса “Алпамыша” претендуюжих на Барсынхылу ханов четыре – это Ак хан, Кызыл хан, Кара хан, Хары хан, Зэнгэр хан.

В записи 1971 года эти строки тоже есть, но они в тексте письма Алпамыши и в другом контексте. Предстоит расшифровка последней записи и более детальный анализ произведения. Его устное бытование в наши дни –

это настоящая находка для фольклориста.