О марийской свадьбе писали многие ученые, в том числе зарубежные. Первые сведения появились в XVI-XVII в. в записках немецких дипломатов С. Герберштейна и А. Олеария, в материалах В.Н. Татищева XVIII в., в работах А. И. Герцена и А. А. Фукса XIX века. На рубеже XIX-XX в.в. более углубленно изучать вопрос начали марийские ученые: И.Н. Смирнов, Т.Е. Евсевьев, С.Я. Черных, а также башкирские ученые Ф.Г. Галеева и Р.Р. Садиков.  

Восто́чные (луговые) мари́йцы (Лугово-восточные марийцы) (луговомар. «эрвел марий», «олык мари») - этнолингвистическая группа марийцев, проживающая по берегам Вятки и далее на восток по Каме и её притокам. Язык - луговомарийский марийский (лугово-восточный марийский).

Выделяют четыре района сосредоточения восточномарийского населения:

1.   Прикамский - южная часть Камско-Вятского междуречья («Чолман марий») - юг Удмуртии;

2.   Прибельский - в основном междуречье Белой, Уфы и Буя («Ӱпö марий») северо-запад Башкортостана;

3.   Икско-Сюньский - междуречье Ика и Сюни («Белебей марий») запад Башкортостана на границе с Татарстаном;

4.   Приуральский — верховья Уфы и Сылвы («Урал марий») — юго-запад Свердловской области и юго-восток Пермского края.

От марийских поселений XVII века на крайнем востоке ареала восточных марийцев - близ Катайского острога, Камышлова, Шадринска, на реке Реж -  остались лишь следы в топонимии.

Исторически являются потомками переселенцев из луговых марийцев. Сохранился единый лугово-восточный (марийский) язык и обобщенное название этногруппы «лугово-восточные марийцы». По данным Всероссийской переписи населения 2002 всего как «лугово-восточные марийцы» себя идентифицировали 56 119 чел. из 604 298 марийцев (или 9 % от них), в том числе как «восточные марийцы» — 255 чел, собственно «лугово-восточные марийцы» — 3 333 чел., «луговые марийцы» («олык марий») — 52 410 чел. Это говорит об устоявшейся традиции (приверженности) называть себя единым наименованием народа — «марийцы».

По некоторым оценкам, численность лугово-восточных марийцев составляет около 580 000 человек из более чем 700 000 марийцев (более 80 % от них), в том числе восточных марийцев около 150—180 тыс. при порядка 400 тыс. луговых марийцев.

Традиционный свадебный церемониал марийцев имеет сложную полиэлементную структуру, поэтому для его изучения необходимо учитывать целый комплекс признаков. Структурно-типологический анализ подразумевает выявление основных этапов свадьбы и выделение наиболее часто встречающихся обрядовых действий (элементы-признаки) с последующим объединением их устойчивых сочетаний в типы и подтипы. При построении типологии брачной обрядности следует учитывать структурообразующие значения, в частности локальность и время, а методы типологического анализа требуют тщательного отбора критериев. В отличие от опыта типологизации явлений материальной культуры, примеров структурно-типологического анализа брачной обрядности в научной литературе не много. Прежде всего, следует отметить работы К.В. Чистова (Чистов, 1979) и Н.П. Лобачевой (Лобачева, 1978), содержащие методологические и методические принципы типологического анализа свадебной обрядности. Работы Н.В. Зорина (Зорин, 2001), Т.П. Федянович (Федянович, 1997), Е.А. Ягафовой (Ягафова, 2007) являются, с одной стороны, методологической базой для структурно-типологического исследования марийской свадьбы, а с другой, солидной фактической основой для историко-сравнительного изучения брачной обрядности марийцев. В середине XIX в. у всех этнографических групп марийцев сформировался единый церемониал — традиционный свадебный обряд. 

Восточные марийцы, уплатив выкуп (мар. «олно») родителям невесты, привозили ее задолго до самой свадьбы в дом «названного отца». Но перед отъездом в доме невесты устраивалась малая свадьба (мар. «юкташ» - досл. «напоить», «кярц йямаш» - досл. «предбрачный пир»), на которой присутствовали родственники невесты и которая, по свидетельству информантов, проходила также с большим размахом. Её устраивали накануне свадьбы «названные родители» в отдельном доме «девичьих игр» (мар. «ядыр модыш порт»). На праздник собиралась вся деревенская молодежь. Невеста (мар. «ядыр») и ее подруга (мар. «ончыч шогышо») сидели за столом. В Бирском уезде невеста в этом доме не имела права петь. Участники свадьбы несколько раз приходили к невесте, приглашая ее своими песнями идти вместе с ними к жениху. Только после третьего посещения она соглашалась идти в дом посаженных родителей (Михайлов, 1972). Само свадебное торжество также проходило в доме «названных родителей», отсюда же невесту увозили в дом жениха. Примечательно, что аналогичный обычай существовал у чувашей — вирьял (Ягафова, 2007). Религиозное оформление брака в марийской свадебной обрядности является обязательным элементом. Так как основное торжество происходило в доме жениха, то и религиозное оформление брака было локализовано там же, хотя у марийцев-язычников, как правило, моление проводилось как в доме невесты, так и в доме жениха. У восточных марийцев данный обряд проводился в доме посаженных родителей, только в некоторых отдельных районах — в доме невесты. У горных марийцев в основном он был замещен православным обрядом оформления брака — венчанием (Михайлов, 1972). У луговых марийцев соблюдались языческие традиции при заключении брака, но по прошествии определенного времени проводилось православное венчание (Яковлев, 1887). Смена головного убора также имела важное обрядовое значение: девушка переходила в другой социальный статус, о чем и свидетельствовали внешние атрибуты костюма. Процесс замены девичьей прически и головного убора на прическу и головной убор замужней женщины занимал центральное место в свадьбе марийцев (Молотова, Токсубаева, 1990). Луговые марийцы в большинстве проводили данный обряд в доме жениха, а восточные в доме посаженных родителей, у горных марийцев встречались разные варианты: обряд мог проходить как в доме жениха, так и на территории православного храма сразу после венчания (Михайлов, 1972). Однако языческий обряд религиозного бракосочетания, как правило, локализовался у невесты/посаженных родителей, т. е. соответственно уксорилокальной традиции. Слияние этих традиций определило локализацию проведения кульминационных обрядов свадьбы, как у невесты/посаженных родителей, так и у жениха.