Смерть (кулон) в представлениях закамских удмуртов естественное явление, наступающее после завершения человеком отпущенного Инмаром срока земной жизни. Причем смерть могла наступить как в преклонном возрасте, так и в расцвете жизненных сил, даже во младенчестве и детстве. В последних случаях закамские удмурты говорят «адӟонэз сыӵе вылэм» – «судьба такая его была». Вероятно такие представления позднего происхождения, возникшие под мусульманским влиянием. Существует и другое более раннее представление, что естественна только смерть в старости, после прохождения человеком, предназначенных богом жизненных этапов. Это подтверждается также тем, что обряд ӟыр-пыд сётон ‘жертвование головы и ног’, проводился только для умерших в старости, проживших в браке и родивших детей, людей. Смерть в более раннее время воспринималась, скорее всего, как неестественное явление, возникшее в результате деятельности отрицательных сил, как духов, так и людей.

По представлениям закамских удмуртов, о приближении смерти можно судить по сновидениям и различным приметам. Предвестниками близкой собственной смерти или родственника считались сны, где человек участвует в строительстве нового дома, подновлении старого дома, также, если он копает землю, падает в воду/колодец, или же его одежда уплывает по воде во время полоскания в реке, если принимает еду от умершего или же наоборот сам угощает его. Если во сне видели, что выпали передние зубы, то считали, что скоро умрет близкий родственник, если – коренные, то – дальний. Также считали, что смерть наступит, если на теле человека беспричинно появляются синяки (кулэм мурт чепыльтэм – умерший ущипнул), обессиливали при ходьбе икры ног, выла собака, на крышу дома взлетала курица, над головой кружился коршун. В последнем случае говорили: «Пересьёсыз нуы, милемыз ен нуы» – «Стариков уводи, нас не уводи»[1].

Чувствуя приближение смерти, пожилые люди обычно давали распоряжения, где их хоронить, кто должен обмывать, во что одеть и т.д. Смертную одежду они также готовили заранее.

По представлениям закамских удмуртов, к умирающему человеку перед смертью, чтобы испустить его душу приходит ангел смерти Азрали. Здесь чувствуется явное мусульманское влияние: у мусульман ангел смерти именуется Азраил. Закамские удмурты называют его также Лыл/Ӟан басьтӥсь (Забирающий душу). К умирающему он приходит на сером коне, в руках у него сверкающие ножи, которыми он выпускает душу, перерезая горло. Считается, что при этом невидимо разбрызгивается кровь, поэтому при смерти человека старались вынести из дома всю еду. На подоконник ставили чашку с водой, чтобы Азрали омыл там свои ножи.

В д. Качкинтураево Калтасинского района лицо умирающего человека покрывали тканью, чтобы кровь при перерезании горла ангелом смерти не брызнула на окружающие предметы. Там же при приближении смерти умирающий наказывал родственникам, чтобы те закололи курицу и сварили суп, с пожеланиями, чтобы смерть была легкой. Считалось, что суп предназначен для Ӟан бастӥсь. Курицу закалывали головой на север. При агонии человека, т.е. тогда, когда душа покидала тело, с умирающим запрещалось говорить, трогать или переворачивать его. Иначе у него ӟаныз бӧлиське (душа разделяется) и человек будет еще страдать три-четыре дня, пытаясь «отдать душу» («ӟанзэ сётыны бугатытэк»)[2].

Чтобы человека при смерти не мучила жажда, его губы смачивали водой при помощи гусиного пера. Некоторые информаторы отмечают, что при смерти человека его соседям слышатся гулкие звуки ударов по стенам. Считается, что это ходит Ӟан/Лыл басьтӥсь и ударяет в стены.

В настоящее время среди закамских удмуртов существует несколько разных представлений о сущности загробного мира (сопал дунне) и его расположении. Вместе с тем они сбивчивы и неопределенны. По наиболее распространенному представлению, души умерших людей поселяются в раю (узьмак/узьдымак), или же в аду (тамык).

Более старым представляется взгляд, что умершие живут на кладбище родовыми коллективами, где главой является основоположник рода. Кладбище в этом случае выступает местом пребывания умерших, их поселением, отдельные могилы – жилищами умерших[3]. Некоторые информаторы отмечают, что после смерти человека, его душу уводят на кладбище. Там все умершие родственники живут вместе: «уань кулэм муртӟос туганъёсынызы чош уло»[4]. Грешников и самоубийц родственники не пускают к себе в течении четырех лет: «ассэ быдтэм муртэз ӟанъёс пушказы уг пырто ньиль ар чоже»[5].

Наиболее древними являются представления о расположении потустороннего мира на севере или внизу по течению реки. Следы этих воззрений сохранились только в обрядности. Например, умерших хоронили головой на север; жертвенных животных, посвященных умершим, закалывали, обратив их головы на север; воду для обмывания покойника брали из реки, зачерпнув ее по течению; во время родовых поминок гостевали по домам родственников, двигаясь вниз по течению реки и т.п.

Загробный мир воспринимался темным и холодным местом. Так, например, в любое время года умерших везли на кладбище на санях, на руки всегда надевали варежки. Также надевали варежки обмывальщики, т.к. считалось, что иначе будут мерзнуть руки. Там все наоборот: расколотые и сломанные предметы там считались целыми, поэтому сопровождающие умершего предметы раскалывали или хотя бы соскребали от него кусочек. Косы заплетали в обратную сторону, так же поступали с завязками на лаптях. Люди там ведут такую же жизнь, какую вели на земле. Дети вырастают, неженатые парни женятся, незамужние девушки выходят замуж и т.д. Подобные представления о сущности загробного мира были характерны для множества народов.

Похоронно-поминальная обрядность в каждой подгруппе закамских удмуртов имеет свои отличительные особенности. Поэтому имеет смысл рассмотреть их по каждой локальной подгруппе отдельно.

Таныпские удмурты. Наиболее ранние сведения о погребальных обрядах удмуртов данной локальной подгруппы имеются в сочинении Н.П. Рычкова. Как отмечает автор, «Вотяки похороняют своих умерших так точно, как бы они за верное знали, что они в час смерти своей вступают в другую жизнь. Они кладут с ним топор, ножик, чашку, ложку, котел, кочетык, новые лапти и тому подобные вещи ими употребляемые, дабы мертвый их не имел ни в чем недостатка пришел на место небесного жилища»[6]. Краткое описание похоронно-поминальных обрядов таныпских удмуртов в конце XIX – начале XX в. имеются в работах А.Ф. Комова[7] и В.Макарова[8]. Первый автор отмечает, что удмурты умершего долго не держат дома. Мужчину обмывают мужчины, женщину – женщины. Одев, его укладывают на лубок и прикрывают холстом. Руки вытягивают, кисти связывают вместе. Во все времена года умершего на кладбище везут на санях-дровнях. На кладбище идут только мужчины. Хоронят на лубке, иногда обкладывая его досками. На грудь умершего бросают монету – «музем кэртым». На могиле оставляют чашку и ложку. Дровни, на которых везли покойника, оставляют у могилы или же привозят обратно домой, но распрягают на улице и завозят во двор позже, в другой упряжке. Поминки устраивают на третий, седьмой, сороковой дни и годовщину. В качестве жертвы закалывают кур и овец. Перед печью зажигают самодельные восковые свечи с конопляными фитилями и ставят чашки, куда бросают еду умершим. Автор отмечает, что удмурты считают, что во время поминок умершие находятся во дворе, поэтому в это время из дома не выходят. Так же, по его словам, «еще недавно, подавая кушанья к обеду, часть их бросали за окно для усопших, но нынче, говорят, этого не делается»[9].

По данным В. Макарова, удмурты умершего обмывают, одевают в белую одежду, на руки надевают варежки и кладут в гроб или на лубок. Умершего, уложенного в гроб, три раза обносят по избе и выносят на улицу, сняв дверь с петель. Чтобы умерший не имел нужды в еде и деньгах, в гроб ему кладут мешочек с мясом и хлебом, и серебряные монеты в обе руки. Хоронить на кладбище идут одни мужчины. По возвращении участники похорон моются в бане и заходят в избу, где поминают умершего[10].

Краткие сведения о похоронной обрядности конца XIX в. у удмуртов д. Большой Качак Бирского уезда содержатся в полевых записях Ю. Вихманна. Исследователь отмечает, что удмурты делают в гробу окошечко, гроб увозят на кладбище на санях, которые оставляют опрокинутыми у могилы. Перед тем как вынести покойника из дома, во дворе закалывают курицу, обратив головой на сторону кладбища. Только после того, как занесут курицу в избу, выносят гроб. Поминальные чаши, куда складывали кусочки еды для покойника на поминках, бросают у полевых ворот ведущих на кладбище[11].

Из современных работ нужно отметить статьи Т.Г. Миннияхметовой, посвященные анализу поминальных обрядов закамских удмуртов[12]. Материалы, приводимые в этих статьях, касаются в основном таныпских удмуртов. Ниже приводим описание похоронно-поминальной обрядности таныпских удмуртов, основанное на полевых материалах автора, собранных в деревнях Касиярово Бураевского, Большой Качак, Качкинтураево, Большетуганеево, Верхний Тыхтем Калтасинского, Шавьяды Балтачевского районов Башкортостана[13]. Сведения по канлинской и ташкичинской подподгруппам, входящим в состав таныпских удмуртов, собраны в деревнях Канлы Кушнаренковского, Ташкичи Илишевского и Давлеканово Бураевского районов[14]. По смерти человека стараются сразу закрыть его глаза и рот. Считается, что если не смогут закрыть глаза умершему, то скоро будет новый покойник. Лицо покрывают белым платком, сверху кладут серебряную монетку. Зеркала занавешивают. В д. Качкинтураево считают, что через них заглядывают ранее умершие.

Узнав о смерти, в доме умершего собираются родственники, друзья и соседи. Умершего держат на смертном одре с прикрытым лицом. В доме хранят тишину, разговаривают в полголоса. Покойника одного в доме не оставляют, рядом с ним кто-нибудь должен сидеть, т.к. его могут «подменить джинны» – «ӟинвоштоз». Ночью в доме умершего тоже бодрствуют. На ночь с покойным остаются близкие родственники и друзья. Они проводят ночь в разговорах о покойном, поют грустные песни. Обычай называется уй пукон ‘ночное сидение’. На следующее утро покойного начинают готовить к похоронам: его обмывают и обряжают. Количество обмывальщиков обычно 3-4 человека. Воду приносят с реки, причем вычерпывают ее по течению. В д. Касиярово воду приносят в ведрах три человека с реки Танып. Чтобы вода не расплескалась в ведра кладут щепки. В д. Качкинтураево воду приносят тоже трое: один в ведре, другой – в ковше, третий – в чаше. В д. Большетуганеево – в ведре и двух ковшах. Принесенную с реки воду греют в котле. Обмывальщики должны сами вымыться, прежде чем обмыть покойного. Раздев умершего, кладут его на обмывальную доску – клаша, которая представляет собой колоду, выдолбленную из дерева. Ее устанавливают в наклонном положении, чтобы вода стекала вниз, куда ставят ведро или другую посуду. Если не могут раздеть покойного, то одежду рвали руками. Запрещается резать ее ножом или ножницами. Иначе тело покойного могло испугаться – шӧй кышка. Для обмывания используют мыло. На руки надевают сшитые из ткани варежки. В д. Качкинтураево для обмывания из веника выдирают три ветки. Воду льют из ковша не как обычно, а развернув руку назад («миськыны вуэз сьӧрлань басьтыса, сьӧрлань ик кисьтоно»). После обмывания расчесывают волосы (у женщин заплетают их в косы, но не как обычно, а в обратную сторону), стригут ногти и одевают. Сначала вдевают руки в рукава, затем продевают голову. Обычно старики сами предварительно готовят себе похоронную одежду. В комплект такой одежды ранее входили рубаха, кафтан, передник, суконный кафтан, лапти, чулки, варежки, платок и т.д. Вся эта одежда должна была быть новой. В случае, если человек был бедным и он не мог запастись новой одеждой, то стирали его поношенную одежду и хоронили в ней. Ни в коем случае не разрешалось хоронить в чужой одежде, т.к. считалось, что на том свете ему не разрешат надеть эту одежду, и он останется обнаженным. В то время когда обмывают тело покойного, все другие люди выходят на улицу. Окна занавешивают. После завершения обмывания и обряжения покойного, обмывальщики идут в баню. В д. Касиярово они моются мылом, использованным при обмывании покойного. Считается, что его надо использовать до конца, т.к. обмылком может воспользоваться шайтан. За выполненную работу им дарят платки, полотенца, мыло. Воду, которым обмывали покойного, сливают в укромное место, где «не ступает нога человека» («мурт лёгонтэм интӥе»), обычно у основания воротных столбов. В д. Качкинтураево считают, что эту воду могут использовать колдуны. Им просто достаточно незаметно обмакнуть в эту воду подол рубахи, и, выжав впитавшуюся воду, использовать ее в своих целях. Поэтому ведро с водой стараются вынести и вылить незаметно. В д. Большетуганеево эту воду выносят из избы и выливают только после того, как вынесут гроб.

Колоду для обмывания относят на то место, где ее хранят, обычно на кладбище, или же она остается в доме умершего до следующего случая смерти в селении. В настоящее время хоронят в гробах, сколоченных из толстых половых досок. В конце XIX – начале XX в., как отмечают информаторы, хоронили на лубе (кыр). Использовали цельный лубок, т.е. его снимали с одного дерева, в длину человека. Некоторые пожилые люди готовили его заранее. На лубок раскладывали шерсть, поверх расстилали белый холст. В настоящее время на дно гроба раскладывают шерсть, поверх нее расстилают одеяло, сверху – белую ткань. Под голову умершего подкладывают маленькую подушку, набитую гусиным пухом. Ее готовят там же: сшивают ниткой без узлов, держа иголку «от себя». Каждый присутствующий должен принять в этом участие. Умершего укладывают в гроб и накрывают белой тканью. В изголовье под подушку кладут смену белья «воштон дӥсь»: рубаху, полотенце, платок и т.д. В гроб также кладут тарелку, кружку, ложку, расческу, курящим – трубку с табаком, хромым – трость и т.д. На тарелку складывают серебряные монетки. В с. Шавьяды эту тарелку слегка обламывают по краю. В Большом Качаке посуду соскребают топором, отмечая при этом, что они «обновляют» ее («вильдӥськом шуыса»). Ранее старались класть в гроб деревянную посуду и ложки. В деревнях Верхний Тыхтем и Качкинтураево деньги для покойного складывают в специальный холщовый мешочек (пуйы), который кладут также в изголовье. При этом, складывая в мешочек, например, рубль, говорят, что кладут тысячу рублей: «ог тэнкэ понӥд ке, сюрс тэнкэ понӥсько шуо». По сообщению информаторов, ранее в гроб железные предметы не клали. Поэтому гробы даже не сколачивали, а соединяли доски зубьями или использовали деревянные шипы. Такой обычай до сих пор сохранился в д. Кизганбашево Балтачевского района. В изголовье гроба выпиливают небольшое отверстие, иногда туда вставляют стекло. Считается, что это «окно». В некоторых деревнях отверстий уже не проделывают, а делают только зарубки топором, говоря при этом, что рубят окно. Гроб изготовляют из толстых досок. В его изготовлении не должны принимать участие близкие родственники умершего. Покойного укладывают в гроб на спину, руки складывают на животе. В любое время года на руки надевают теплые шерстяные варежки, в некоторых деревнях на ноги надевают также шерстяные носки, а на голову – шапку. Уложенному в гроб покойнику связывают руки нитками. В д. Большетуганеево связывают также ноги. Перед похоронами их развязывают. Вдоль с покойным кладут три нитки в его рост. В некоторых деревнях нити кладут поверх верхнего покрывала. Считается, что эти нитки – дорога в рай – узьдымакэ мыныны сьырес. Когда складывают нитки, говорят: «Сьырес понӥськом, тэни, сьырестэ ен ышты» – «Дорогу кладем, вот, не теряй дорогу». В д. Верхний Тыхтем рядом с покойным кладут также рябиновую ветку. Вероятно это марийское влияние, т.к. в соседней деревне Нижний Тыхтем проживают марийцы.

В д. Большетуганеево над гробом проводят своеобразный обряд урт кутон ‘ловля урта’. Для этого гроб изнутри обводят против солнца гвоздем и рябиновой палочкой, которые затем кладут внутрь. Проделывают это, чтобы «урт не ходил». Гроб с покойным устанавливают на середину избы, головой на юг. Лицо покойного держат открытым. Рядом с гробом запрещается чихать и здороваться за руки, иначе будет новый покойник. В дом умершего попрощаться с ним приходят родственники и односельчане. Все они что-нибудь приносят с собой, т.к. приходить с пустыми руками не принято. Они приносят с собой кто платок, кто полотенце, кто мыло, кто нитки и т.д. Пришедшим попрощаться также раздают подарки. Могилу копают на следующее утро после смерти человека. В копке могилы близкие родственники умершего не принимают участия. Копают могилу на том участке кладбища, где захоронены ранее умершие родственники покойного. Перед началом работы на землю кладут треугольный лоскут ткани, который затем разрубают топором на части, говоря: «инты басьтӥськом, инты сёт» – «место берем, место дай». Чернозем и глину складывают по разным краям могилы. Отдельно кладут также пласты дерна. В настоящее время глубина могильной ямы может достигать 1,8 м, ширина – 1 м, длина – в зависимости от роста человека. Раньше, как отмечают информаторы, глубина могил была незначительная. Хоронят умершего после полудня. После получения известия о готовности могилы, гроб с покойным выносят из дома. Перед выносом гроба умершего укрывают поверх покрывалом или одеялом. Выносят ногами вперед. Раньше при выносе снимали дверь с петель. Перед выносом все заходят в дом и выходят уже только за гробом. Во дворе гроб ставят на скамейку или табуретки и открывают лицо умершему, говоря «Ӟыртэдлэсь ӟэмзэ ен нуы», «Ӟугыт дуннеез адӟыса кыль» – «Не уноси красу своего дома», «Взгляни на белый свет». Все собравшиеся прощаются с умершим, некоторые касаются его пяток, чтобы «не пугаться». После прощания гроб кладут на телегу или сани (зимой) и едут на кладбище. После вывоза гроба со двора, ворота очерчивают железным предметом, лопатой или топором, чтобы смерть не заходила больше в этот дом. Ранее, как сообщают источники, гроб с телом умершего в любое время года везли на санях. Об этом факте информаторы уже не упоминают. Под мусульманским влиянием в деревнях Асавтамак Бураевского и Шавьяды Балтачевского районов умерших несут на кладбище на носилках – таскак. Их несут, сменяя друг друга, по шесть человек. По выносу гроба из избы затапливают печь, промывают окна, проводят уборку. В печь кладут три полена дров, т.к. она не должна оставаться пустой. В настоящее время на кладбище едут и мужчины и женщины. Раньше ходили только мужчины. Проезжая по деревне стараются не останавливаться, т.к. считается, что это может навлечь несчастья на тот дом, около которого остановились. В д. Качкинтураево останавливаются у полевых ворот, где снова прощаются с покойным.

Подъехав к кладбищу, гроб снимают с телеги и несут к могиле. Перед опусканием гроба в могилу кидают серебряную монетку – «музъем герд» («земляной узел») (ср., нуны герд). Считается, что это плата за землю. Гроб опускают при помощи вожжей, ранее – при помощи лыковых веревок. В могилу спускается один пожилой мужчина, который снова открывает лицо умершему и просит его в последний раз взглянуть на белый свет: «ӟугыт дуннеез адӟыса кыль». Затем, сказав «тау лу» («прощай»), закрывает гроб досками. Конструкция могильных ям в разных деревнях различна (см. ниже). Во всех деревнях таныпских удмуртов поверх гроба делают еще дощатый настил на перекладинах. В д. Касиярово после этого в могилу снова кидают серебряные монеты. Засыпку могилы начинают родственники умершего. Они берут землю щепками, т.к. считается, что прикасаться к могильной земле голыми руками нельзя, и бросают в могилу, говоря: «секыт медаз луы сюйёсыд», «узьдымаке мед шедёд» – «пусть не будет тяжелой земля», «пусть попадешь в рай». Затем мужчины, участвовавшие в копке могилы, засыпают ее землей. Сначала засыпают глиной, потом – черноземом. Сверху могилу обкладывают дерном. В изголовье ставят дубовый столб. В некоторых деревнях, например, в д. Алтаево Бураевского и д. Кизганбашево Балтачевского районов, столб меньших размеров ставят также в ногах. После завершения засыпки могильщикам раздают полотенца, остальным – деньги. Угощают водкой. Поминают умершего: на могилу крошат хлеб, яйца, льют водку. В д. Качкинтураево и Верхний Тыхтем рядом с могилой сжигают одежду, в которой умер покойник. При этом наблюдают, в какую сторону пойдет дым. Если в сторону деревни, то вскоре будет новый покойник. В некоторых деревнях после завершения похорон поют грустные песни. Участников похорон провожает с кладбища один пожилой мужчина, который у ворот каждого ударяет по спине березовой веткой. Когда все покинут кладбище, он обводит могилу лопатой. Он же делает черту лопатой у полевых ворот, когда все возвращаются в деревню. По словам информаторов, раньше он, отойдя от могилы сорок шагов, останавливался и слушал, что будет происходить в могиле. Говорят, что грешные начинали кричать. Этот обычай сформировался под мусульманским влиянием. Возвращающихся с кладбища у ворот дома умершего обсыпают золой или же они сами протирают руки золой. Все участники похорон должны прийти прежде в дом умершего. Некоторые парятся в бане. Родственникам умершего не разрешается самим поддавать пар, т.к. считают, что может обжечься лицо покойного. Участники похорон заходят в дом и садятся за поминальный стол. Главное блюдо на столе – куриный суп. Курицу закалывают, обратив головой на север. Поминки по умершему (кисьтон) устраивают на третий (куинь уй), седьмой (сизьым уй), сороковой (ньильдон уй) дни, точнее ночи, и на годовщину (ар). Самыми главными из них считаются поминки на сороковой день и годовщину. В настоящее время обычно поминки на третий день устраиваются в день похорон. 164 На поминки обязательно надо принести кровавую жертву – виро сётон. На третий и седьмой дни закалывают курицу, на сороковой день и годовщину – овцу. В день поминок утром родственники поминаемого идут на кладбище и приглашают его и других умерших родственников на поминки. Приглашать идут в нечетном количестве, например, впятером или всемером. Сами поминки устраиваются вечером. Приуроченность поминок к темному времени суток зафиксировалось в их названии: «куинь уй» – «третья ночь», «сизьым уй» – «седьмая ночь», «ньильдон уй» – «сороковая ночь». Днем готовят поминальные блюда и закалывают курицу или овцу. Из них варят суп. Топят баню. На поминки приходят родственники, близкие, друзья умершего. С собой они приносят стряпню, которую ставят на стол со словами «азяд мед усёз» – «пусть упадет перед тобой». После того как все соберутся, один из пожилых людей перед устьем печи ставит тарелку супа, чашку чая, рюмку водки, кладет одно яйцо и один блин. В другую посуду, поставленную тут же, он кидает кусочки всех приготовленных и принесенных гостями блюд, при этом повторяет «азяд мед усёз», называя имя поминаемого и имена других умерших родственников. В некоторых деревнях такое проделывают все участники поминок. Обряд называется чӧлтиськон/куяськон. В с. Большой Качак тут же зажигают восковую свечку. Только после того, как помянут умерших, садятся за стол и начинают есть. При еде также повторяют «азяд мед усёз». При еде не пользуются ножом, т.к. считается, что умершие могут пораниться. Поэтому хлеб и блины обламывают руками, яйца разрезают нитками. Мужчины и женщины за столом сидят раздельно. Мужчины размещаются за той частью стола, которая ближе к переднему углу. Через некоторое время, попробовав все приготовленные блюда, провожают умерших. Провожать их выходят трое мужчин. Они обвязываются полотенцами. В д. Касиярово первый из них берет с собой ведро с поминальной едой с устья печи, второй яйцо и блин, третий – топор. Ведро выносят за ворота. В это ведро второй из мужчин крошит яйцо и блин, повторяя «азяд мед усёз». Когда заходят обратно во двор, третий мужчина три раза проводит топором черту по земле у ворот. Назад не оглядываются. При входе домой их обсыпают золой. В д. Верхний Тыхтем провожать покойного выходят нечетное количество мужчин, например, пять или семь. Первый из них берет деревянное корыто с поминальной едой и обвязывается полотенцем, куда вдевает топор. Поминальную еду относят за деревню. Корыто ставят на землю и раскалывают на 2-3 части, затем обводят вокруг него три раза топором. Провожающие поют поминальные песни - кисьтон кӱй. После проводов умерших участники поминок продолжают угощаться. Считается, что приготовленную на поминки еду необходимо всю доесть. В настоящее время во многих деревнях поминки проводят в один день. В некоторых на следующее утро снова собираются родственники и, помянув умершего, идут провожать его на кладбище. В этом случае на кладбище также идут в нечетном количестве.

Годовые поминки являются последними, устраиваемыми специально для умершего. Раньше на них на могиле устанавливали ограду (шай кенер)[15]. В дальнейшем его будут поминать вместе с остальными умершими родственниками на весенних и осенних поминках, на кулэм потон уй, вечерами по четвергам. Перед весенним праздником Быдӟынал, накануне четверга, по представлениям закамских удмуртов, в промежутке времени от заката и до первых петухов всем усопшим предоставляется возможность возвратиться домой[16]. Вечером топят баню, куда приглашают попариться также умерших родственников. Когда парятся сами, то повторяют вслух «азяды мед усёз» – «пусть упадет перед вами», называя имена умерших. На следующее утро пекут блины и поминают умерших. Считается, что в это утро необходимо обязательно испустить запах раскаленной сковороды: «таба зын поттоно», чтобы умершие были довольны и сделали живых потомков здоровыми. Весной и осенью проводят общие родовые поминки. Весенние поминки (тулыс кисьтон) ранее проводили через неделю после проводов Быдӟынала (Быдӟынал келян). В день поминок утром затапливали баню и парились, поминая усопших родственников. Пекли блины. Вечером ходили по гостям во все дома родственников по мужской линии и пили чай. На следующее утро закалывали петуха, говоря при этом: «киды-пыдды борды басьтэлэ» – «приберите к своим рукам-ногам». Считается, что на родовые поминки также необходимо принести кровавую жертву. Готовили поминальный суп и снова ходили по родственникам, поминая умерших. Причем посещали родственников, начиная с верхнего конца улицы. Перед печью устанавливали посуду, куда складывали кусочки от каждого поминального блюда и ставили тарелку с супом. Поминали всех умерших родственников, называя их по именам. После поминок еду с устья печи скармливали собакам. В настоящее время проводы Быдӟынала и поминки совмещают и проводят их в один день. Поминки устраивают вечером того дня. На поминки пекут различную стряпню, блины, раньше заранее готовили пиво (сур). На стол обязательно подают вареные яйца. При еде запрещается пользоваться ножом, т.к. считают, что умершие могут пораниться. Осенние поминки (сӥзьыл кистон) раньше проводили после осеннего праздника сӥзьыл ӟуон ‘осенний пир’[17]. Порядок их проведения был таким же, как и весенних поминок. Также была обязательна кровавая жертва. В настоящее время сӥзьыл ӟуон не проводят, а осенние поминки проводят в начале ноября. В д. Большетуганеево умерших родственников поминают также на празднике толшор (букв.: ‘середина зимы’), когда съедают головы забитых осенью животных. Вечером ходят в гости по родственникам по мужской линии. Перед печью ставят посуду, куда складывают еду для усопших (чӧлтӥськон). Эту посуду затем выносят на улицу и оставляют вне пределов усадьбы.

До недавнего времени вечером в каждый четверг топили баню и поминали умерших во время вечерней трапезы, говоря «пересьёс, азяды мед усёз» – «старики, пусть перед вами упадет». В настоящее время баню обычно топят по субботам, но пожилые люди вечером в четверг при еде продолжают поминать своих умерших родственников. Умерших могут помянуть и в неопределенные дни по случайным обстоятельствам. Например, если кому-то часто снится какой-нибудь покойник, то он обводит вокруг пояса кусок хлеба и дает его собаке, говоря: «ен вӧтаты ни» – «не снись больше». По сведениям Ю. Вихманна, в д. Большой Качак в конце XIX в. через каждые три года в июне для умерших жертвовали на определенном месте черного быка. Кости закапывали в ямку[18]. В д. Будья Варяш Янаульского района также существовал подобный обряд. На территории кладбища жертвовали овцу и жертвенное мясо ели по группам на своих родовых участках. После трапезы, собравшись вместе, обходили кладбище, играя на гармошке и исполняя песни[19]. Через каждые три года устраивали общие поминальные трапезы на кладбище также жители д. Качкинтураево. Подобные обряды жертвоприношения животных (обычно черного быка) на кладбище, которые устраивались через каждые три года, существовали также у восточных марийцев. Они также сопровождались музыкой и песнями[20]. Похоронно-поминальная обрядность ташкичинских и канлинских удмуртов имеет свои особенности. У ташкичинских удмуртов в этой сфере чувствуется сильное исламское влияние. Так, например, в д. Воткурзи Бураевского района умерших раньше хоронили на<