В источниках XVIII–XIX вв. высокий женский головной убор башкир, надевавшийся поверх чепца из коралловых нитей с длинной наспинной лопастью (ҡашмау), упоминается под названием «калябаш». И. И. Лепехин, путешествуя по Башкортостану в 1770 году, описывал его так: «Головной убор, как и у татарок, называется кашпау; и вся разность состоит в том, что кроме сего кашпау надевается еще вершок, фигуру конуса имеющий, который по произволению складывать и накладывать можно…». Черемшанский описывают этот убор как шлемообразную, чешуйчато зашитую монетами шапку, имеющую наспинную лопасть: «Щегольской головной убор Башкирок есть калябаш или таляпуш; он состоит из шлемообразной чешуйчатой шапки с длинным и широким хвостом (булун или улун), сплошь унизывается серебряными монетами, а хвост раковинами, разноцветным бисером и разного рода монетами». Н. Казанцев о калябаш  пишет так: «Самый щегольской наряд Башкирок есть калябаш, шлемообразная чешуйчатая шапка, с длинным и широким хвостом, который унизан сплошь серебряными монетами». Д. П. Никольский отмечал его дороговизну: «Калябаш — шлемообразная чешуйчатая шапка, сзади которой спускается длинный хвост, сплошь унизанный серебряными монетами разного достоинства, общая стоимость которых доходит иногда до 500–1000 руб.». На гравюрах XVIII в., иллюстрирующих сочинения П. С. Палласа и И. Г. Георги, на башкирках был изображен подобный шлемообразный головной убор.

В 1863 г. в журнале Современник вышла « Заметка башкира о башкирах» Назарова, в котором описывает башкирский костюм из кашмау и сверху кашмау одеваемом калапишь - остроконечной шапочки из бисера и монет.

В исследованиях Нечволоды Е. пишется, что калябаш (кəлəпүш) был частью сложного многослойного головного убора, в тех же источниках указывалось на ношение калябаш (кəлəпүш) поверх другого башкирского убора кашмау (kашмау), который, в свою очередь, надевался на полотенцеобразный убор тастар (таçтар). К началу ХХ в. калябаш практически вышел из употребления. Сохранился единственный экземпляр этого убора, который был приобретен для Первой этнографической выставки 1867 г. в Москве и хранится в настоящее время в Российском этнографическом музее в Санкт-Петербурге.