Черная баня не имела дымохода, дым из печи распространялся к умывальнику и от копоти вся мебель становилась черной. Отсюда и произошло название черной бани.

Такие бани и сегодня строят с соблюдением традиций. На земле строят плотный сруб, в котором просверливают одно или два маленьких окошка, опускают дверные проемы. Такое устройство дольше сохраняет тепло.

Обязательно делают Сену, в которой можно переодеться, отдохнуть от жары, растопить сухие дрова. Умывальники и умывальники совмещены. Здесь же, у входа, расположена печь, камень которой сложен базальтовыми вулканическими породами. Более крупные камни откладываются вниз, средние и мелкие ‒ выше. Дым беспрепятственно выходил из земли между камнями. Теперь паровозную печь делают и с откидной створкой ‒ это безопаснее. Печной дым поднимался на потолок, распространялся внутри бани и выходил наружу через незакрытые двери и окна. Вдоль одной из стен располагались нары – ловушки, на которых лежали и раскачивались. У второй стены установлена скамейка. Пол был выложен досками.

Черную баню топят 2-4 часа. Когда камни в Печах раскалялись, из очага убирали пустоты, угли. Затем камень заливают 1-1,5 литрами воды и, не закрывая дверцу, сжимают до тех пор, пока угарный газ не рассеется. Через час-полтора баня готова, осталось только смыть пахоту с вешалок и скамейки.

Польза и вред

Особенность черной бани в том, что она полностью безвредна. При топке обычно используют березовые дрова, которые при горении выделяют деготь. Деготь обладает обеззараживающим (антисептич.), противопаразитарным и антимикробным свойствами. Дым, рассеянный по всей бане, убивает бактерии, вредные микроорганизмы, не дает задохнуться от срубов и досок, не дает посинеть. Тепло раскаленного камня мягче, чем в современных чугунных печах, поэтому жар легче переносится. Такая пара улучшает общее самочувствие человека, положительно влияет на работу дыхательных путей, сердечно-сосудистой, нервной системы, улучшает состояние кожи, поднимает настроение. Издавна при косьбе использовали полезные травы. С помощью отваров трав проводят лечение, профилактику заболеваний.

Но у черной бани есть и свои недостатки. При избытке дегтя может возникнуть зуд в горле, раздражение дыхательных путей. Поэтому перед запашкой баню необходимо хорошо проветрить. Некоторым не нравится их неудобство, возможность запачкаться сажей при стирке. На камне печи накапливается копоть, поэтому ее необходимо менять каждые несколько лет.

История башкирской черной бани

Как и у многих других народов, у башкир баня была неотъемлемой частью быта.

Наряду с освещением различных аспектов быта башкир С. И. Руденко в монографии «Башкиры. Историко-этнографические очерки» (1955) описал среди построек и башкирские бани («мунса»). По его мнению, бани были заимствованы башкирами от своих западных соседей — русских или финноязычных народов. От них, вероятно, идет и обычай мыться перед праздниками, для мусульман перед пятницей. Бани у башкир бывали черные («кара мунса») и белые («ак мунса»); последних было меньше и принадлежали они только богачам. Количество бань в деревне было не одинаково. Были районы, где почти в каждом дворе имелась баня; с другой стороны, были целые башкирские дачи (роды), где бань совсем не было. Так, например, не было бань в дачах Юрматынцев, в некоторых деревнях на юге Башкирии, во многих поселениях восточных башкир (кара-барын-табынцы, тамьян-тангаурцы и др.). Не имея в своем распоряжении точных цифровых данных о количестве бань в различных районах Башкирии, автор тем не менее попытался определить примерную границу между родами, в деревнях которых встречались бани в большем или меньшем количестве, проводит ее от г. Белебея, несколько южнее г. Уфы, по направлению к г. Златоусту и оттуда на север. К югу от этой границы было не более одной бани на пять дворов. Дальше к югу и востоку число их еще более уменьшалось: у зауральских катайцев, например, были деревни, где одна баня приходилась на сотню дворов; то же можно сказать и про некоторые деревни бурзян и тангаурцев. К северу от этой пограничной линии количество бань, напротив, увеличивалось и на крайнем северо-западе почти в каждом дворе имелась баня. Белых было значительно меньше; в южной половине башкирского края во многих деревнях их совсем не было, а там, где они зафиксированы, было не больше 2—3 на всю деревню. В северной половине их было больше, но и там они составляли только 10–20% всех бань в селе. Далее автор рассказывает об их весьма примитивном устройстве и традициях мытья. Местами жители (например, усергане) даже не имели постоянных бань, на лето строили балаган, внутри которого складывали печурку из голышей (каменка). После топки балаган покрывался кошмами, и в нем мылись по одному человеку. Бани были иногда саманные и плетневые, но чаще всего бревенчатые. Обычно они представляли собой плохо прокопченный сруб (4 кв. м.) с земляным полом и щелеватым потолком, засыпанным землей. Окон не было, а дверца была настолько мала, что в нее можно было пролезть, лишь сильно согнувшись. В самой бане не всегда можно было стоять выпрямившись. Против входа были низенькие нары, а в углу возле дверей — просто груда камней с топкой, под ними или примитивная печурка, кое-как сложенная из плит песчаника. Перед входом часто делали загородку из плетня или камыша, где и раздевались летом, так как предбанника не было. Такой была наиболее типичная черная башкирская баня. Разумеется, были бани и лучше устроенные, с деревянным полом, потолком и предбанником, иногда даже с окнами, особенно, белые бани, но последние копировали соседние русские или татарские бани. Ходили в баню со своими тазами и кувшинами («комган»), которые употреблялись для ежедневного омовения. Париться башкиры не любили и в банях только мылись. Мужчины и женщины мылись отдельно, с последними мылись и дети. Строились бани где-нибудь на заднем дворе или на берегу реки, озера. Если берег озера или реки был крутой, бани строились в виде полуземлянок со срубиком всего в 4–5 венцов (С. 245—246). В работе Р.А. Султангареева «Башкирские обряды: мифопоэтические свидетельства древних религий (Уфа, 1994) значительное место уделено обрядовой бане (мунса). В частности, автор отмечает, что в основе свадебного обряда в бане лежат магические воззрения исследуемых этносов, связанные с верой в очистительную силу воды (С. 276).

Его использовали для умывания, снятия усталости, профилактики и лечения болезней, а также во время обрядовых праздников.

В том или ином виде баня существовала еще до перехода башкир к оседлости. Баня на летних кочевках напоминала мельницу, но была меньше по размеру и не всегда круглой. Внутри каркаса из жердей делали Кам.печь, опоры которой после обжига покрывали войлоком. Сегодня туристские Бани делают тем же способом.

Время появления первых стационарных бань на землях Башкортостана неизвестно, однако в материалах по истории Башкирской АССР показано, что прочно заселенные территории появились в Башкортостане в конце XVII века, банное строительство получило широкое распространение к середине XVIII века.

Российский геолог и писатель Павел Назаров в статье «этнография башкир» писал, что в башкирских деревнях конца XIX века отношение к баням было положительным, хотя их было мало.

В начале XX века в большинстве башкирских деревень продолжилось черное банное отопление. Процесс возрождения усилился только в последние четыре десятилетия XX века.

Первоначально бани строились в землянках (землянках) у водоемов. Со временем стали приспосабливать помещения меньшего размера. Затем, наконец, приступили к строительству бань. В местах, незнакомых с баней, сначала строили одно сооружение на всю деревню.

Устройство обычной черной бани у башкир было довольно простым. Бани небольшие, топились черным способом (Ҡара печь), сени были редки, внутри стояла каменная печь, решетка для сеней, вдоль стен-скамейки с банным инвентарем, в том числе купальской посудой. От стены до решетки настилается доска. Бани часто топились, поэтому ничего лишнего в них не было.

В Северной, Центральной и горной частях Башкирии над срубом бани установили двускатную крышу, при этом фронтоны оставили открытыми. Кровля была сложена из толстых досок и засыпана землей.

Поперечины кровельных жердей крылись корой , реже транцами, берестой. Дверь в баню находилась в стороне от сруба. У Юж.башкир войлочным покрывалом покрывали и полусуполый или слегка вытянутый в форме круга каркас бани.

Сергей Руденко в своей книге "Башкиры. Историко-этнографический очерк" упоминает банное место у башкир до восстания:

"Бани строятся за домом или на берегу озера или реки. В последнем случае, если берег озера или реки был обрывистым, бани часто сооружались в виде полуземлянки с срубом в 4-5 ярусов. У башкир различают черную баню (Ҡара Банса) и белую баню (аҡ Банса). Последние встречаются в очень немногих, но богатых семьях.

Количество бань в деревнях не везде одинаково. В некоторых деревнях они есть в каждом доме, а где-то их нет вовсе.Границу можно провести из района Белебея, южнее Уфы, в сторону Златоуста. К югу от этой границы бань совсем мало, не более одной на пять домов. К югу и востоку их количество еще больше уменьшается. В зауральских катаях есть аулы, где на сто домов приходилась, например, одна баня. То же самое можно сказать о некоторых бурзянских и тангауровских аулах. А уже к северу от этой линии количество бань увеличивается. И на северо-западной границе баня есть почти в каждом доме.

Вышесказанное касается только черных бань. Белых бань совсем мало. В южной части их практически нет, в других местах по два-три на все дома, в северной части не более 10-20% всех бань.

Устройство башкирских бань очень простое. Местами, в усерганах, например, постоянных бань даже не было. На лето строят балаган с печью из гладкого камня внутри. После обжига балаган накрывали войлоком и по одному молись в нем. Иногда бани делали из самана или плетня, чаще из бревен. Обычно они представляют собой небольшие срубы (4 кв. м), слабо замшелые, с земляным полом и засыпанной землей трещинной крышей. Окна отсутствуют, дверь настолько мала, что приходится заходить с большим наклоном. В бане иногда и не в состоянии выпрямиться. Напротив входа стоял невысокий нары, в углу у входа стояла лишь куча камней. Под ней простая печь из глиняного песчаника. Входная дверь была обнесена плетнем или камышом, летом там раздевались из-за отсутствия сеней. Есть и бани более совершенные, с деревянными полами и потолками, с сенями.

В баню ходят со своими тастами и кумганами для омовения. Башкиры не любят купаться, только купаются в бане. Мужчины и женщины ходят в баню отдельно, последние умываются с детьми».

Башкирские пословицы

Черная баня в народной медицине и гигиене

Любящий чистоту будет здоров.

(Тот, кто любит чистоту, будет здоров.)

Жить бедно,

стыдно жить в грязи.

(Не стыдно жить в бедности,

стыдно жить грязно.)

До революции в башкирских деревнях мыло в основном варили на основе щелочей и сала. Женщины вместо шампуня мыли волосы катыком или эркетом в дождевой воде. При чесотке кожу перед мытьем растирали или натирали конским жиром.

До революции возможности получить медицинскую помощь были ограничены, поэтому люди обращались к знахарям, смотрителям. Исследователь Варис Гумеров в своей книге "Башкирская народная медицина" отмечает, что барометром эффективности лечения является пот. Башкиры считали, что вместе с потом появляются болезни. Наряду с тепловыми процедурами был распространен массаж топленым в бане маслом, в том числе барсучьим и медвежьим. Не забыли башкиры во время простуды мед и травяные чаи. В общей сложности в Баш.медицине для укрепления и оздоровления использовали свыше 100 растений, около 20 лекарственных средств жив-ного происхождения, свыше 30 минералов. Лекарства покрывали смачиванием, связывали, втирали в кожу, пили.

В народной медицине при лечении заболеваний часто прибегали к магическим средствам. Доверительные и таинственные действия знахарей оказывали сильное психотерапевтическое воздействие. Башкиры представляли болезнь живым существом. Они могли принимать облик животных, птиц (чаще сорока). Если больные прикасались к человеку, знахарки "вырывали" его из тела, принимая ванну и смывая больные места различными лекарствами.

 Болезни и в представлениях башкир были существами живыми, иногда даже антропоморфными. По рассказам северо-западных башкир, лихорадку, приходилось видеть в человеческом образе, в рысьей шапке на голове. Болезни могли принимать вид животных, птицы, чаще всего сороки. Иногда болезни сами вселялись в человека. Иногда же их насылали сихырсы (волшебники и волшебницы). Былые представления башкир о болезнях проявлялись при способах лечения. «Бyсер», небольшой беленький, с палец (а иногда с кулак) комочек, производящий боли в желудке и гуляющий по кишкам, старухи-лекарки (осоксо) «вырывали» из тела, распарив и растерев предварительно больное место. Знахарки «вырывали» из тела также болезни спины и груди. 

Народными врачевателями чаще всего становились люди пожилого и преклонного возраста, умудренные житейским опытом. Правда, встречались и молодые — обычно дети, или близкие родственники врачевателей. Кстати, среди этой категории лекарей чаще всего отмечалось засекречивание рецептов лекарственных средств и приемов оказания помощи, что вело к созданию своеобразных семейных школ. 

В народной медицине башкир особенно ценились листья осины. Для усиления эффективности припарок из них в земле делалось углубление, на дне которого разжигался костер. После сгорания топлива уголь и зола удалялись, прогретое ложе заполнялось осиновыми листьями, в них и зарывался больной человек. Неприкрытой оставалась лишь голова. Растительные припарки иногда делали в домашних условиях, но чаще всего в бане. Для этого растения либо ошпаривали кипятком, либо несколько дней (до сильного разогревания) выдерживали в мешке. С использованием этих же растительных начал делали в бочках ванны (Гумаров, 1985: 50).

Исследуемые народы при простудных заболеваниях и гриппе издавна используют много различных способов и средств. Одним из них является прогревание над паром. С этой целью калили камни в печи бани, потом закладывали их в чугун и обливали горячей водой. Рядом с чугуном сажали больного, накрывали его с головой, и он старался дышать над паром, от раскаленных кирпичей. Эта процедура длилась около 20 минут. Больной сильно потел, но этим достигался эффект лечения, так как считалось, что с помощью пара болезнь выходит наружу через пот больного. Обычно через несколько таких процедур больному становилось лучше (ПМА: Асташкина, Дозорова и др.).

Древесная зола являлась одним из наиболее часто применяемых лечебных средств. Все народы при кожных сыпях, лишае, чесотке лечились щелоком, которым промывали больные места. Более целебной считалась зола, получаемая при сжигании осины, лиственницы. Золой натирались при чесотке, готовили из нее мази, которыми лечили гноящиеся раны, пиодермию с явлениями изъязвления, наличием гнойных корочек. Напомним, что лучшим местом для проведения всех этих процедур была и остается баня. Башкиры широко пользовались древесным щелоком. Последний получали путем смешивания 1–2 кг золы с ведром кипятка и последующего 1—2-часового «cозревания» и отстаивания. Щелок употреблялся как противозудное средство, а также при лечении чесотки и других кожных поражений (Гумаров, 1985: 36—37). При экземе в бане распаривали тело, терли мочалой болезненные места до чистоты и сверху присыпали золой (ПМА: Исанова, Кульсарина).

Широко распространённый в народной медицине массаж применяли при опущении внутренних органов брюшной полости, кишечной колике, метеоризме, сердцебиениях и болях в области сердца, связанных с испугом, при ломоте в мышцах и суставах и т.д. Лечебный массаж был обязательным компонентом при вправлении вывиха, репозиции обломков кости, в помощи повивальной бабки (Баймурзин, 1995: 65).

Собранный материал дает основание заключать, что в этномедицине исследуемых народов использовались травы, средства животного, минерального происхождения и их сочетания (мази, сборы, компрессы и пр.). Повсеместно главным физиотерапевтическим методом лечения является баня.

Татары в предохранении от враждебной нечистой силы перед сном под постель клали ложку, нож, топор или какую-либо другую стальную вещь. На мужчин бес редко нападает и даже боится их. Поэтому татарки очень часто в баню брали с собой ребенка мужского пола (Коблов, 1910: 460).

Если случалось, что беременная женщина во время работы поднимет что-либо тяжелое, оступится, упадет и т.д. и в результате захворает или ребенок в утробе матери перестанет шевелиться, тогда удмуртка обращается к знахарке, считающейся «специалисткой» в таком деле. Эти знахарки так и называются: выправительницы живота. Если она находит, что младенец в утробе матери имеет неправильное положение, то, чтобы перевести его в нужное, кладет беременную на теплую печь кверху животом, намыливает его мылом и начинает делать массаж таким образом, чтобы ребенок занял правильное положение; большей частью она, надавливая обеими руками, водит сверху вниз по животу и бокам беременной; с целью повернуть ребенка она делает руками вращательные движения (Герд, 1993: 19).

К помощи повивальных бабок («кендек ин¶й ¶бей» – «пуповная мать-бабушка») обращались и башкирские роженицы. Повитухи у них – это чаще пожилые женщины, в прошлом сами неоднократно рожавшие. В каждой башкирской деревне было несколько повивальных бабок, которые высоко почитались (Баймурзин, 1995: 50).

Роды обычно происходили в жилом помещении, в кухне или бане. Если же в семье была одна изба, то на это время все удалялись оттуда, и роженица оставалась только с бабкой, приглашенной помогать ей (Руденко, 1955: 269). Все члены семьи в это время находились у родственников либо соседей. В помещении, где принимают роды, должно быть тепло. Это одно из главных условий. Непосредственно перед родами для придания силы роженице рекомендовали выпить мясной бульон из баранины, заправленный курутом. До начала акушерской помощи повивальная бабка и ее помощница тщательно, с мылом, мыли руки. При прорезывании головки плода из половой щели повивальная бабка «поправляла движение плода» (Баймурзин, 1995: 51).

Тем временем принимались различные меры против сглаза, а также против подмены ребенка шайтаном (для предотвращения такого несчастья в люльку клали нож или ножницы, к шапочке пришивали амулеты (Пименов, 1977: 117). Если роды затягивались, это объяснялось тем, что злой дух (шайтан) держит в утробе младенца. Чтобы отпугнуть шайтана, над самым ухом роженицы стреляли из ружья. Этот обычай был весьма распространен среди башкир, особенно уральских и зауральских. Более редкий обычай, продевание роженицы сквозь волчью губу для облегчения родов, встречается у бурзян и гирей-кипчаков. Для этой целей у волка срезали кожицу, окаймляющую рот, сильно вытягивали и сквозь полученное кольцо продевали роженицу. Г. В. Юсупов у гирей-кипчаков записал следующее причитание бабки-знахарки при обряде:

Нас сыном надели,

Царя рабом надели,

Вражья рать подходит,

Скорее, скорее! (Руденко, 1955: 169).

В день родов (или на следующий день) допускалось купание родильницы в теплой бане, где повивальная бабка по ее разогретому телу проводила обязательный массаж с целью борьбы со «сгущением крови» («кан ойоу»), обусловленным беременностью. Речь, очевидно, шла о желании снять застойные явления. В случае возникновения послеродового кровотечения клали на живот полотенце, увлажненное холодной водой, не рекомендовалась горячая пища.

При асфиксии плода, не перевязывая пуповину, принимались меры по его оживлению. Последнее осуществлялось путем создания шумового эффекта – ударом металлическим предметом (ножом, ложкой) по ведру, тазу и т.д. Объясняли это тем, что, якобы, плод находится в состоянии сна и его следует разбудить. Практиковалось похлопывание по ягодицам младенца. При этом его держали вниз головой. Пуповина новорожденного перевязывалась ниткой на расстоянии 1, 5–2 см. от пупочного кольца. Короче не разрешалось, иначе возрастает вероятность появления пупочной грыжи. Рана пуповины обрабатывалась курутом (иногда бараньим салом, слюной), накладывалась повязка. По мнению башкирских повивальных бабок, кроме обеззараживающего действия, курут ускоряет отпадение культи пуповины. Повивальные бабки, учитывая растяжение брюшной стенки за длительный период беременности, в целях предупреждения опущения органов брюшной полости, появления грыжи, на живот родильницы обязательно накладывали тугую повязку сроком на 3–4 недели (Гумаров, 1985: 70).

Р.А Султангареева отмечает, что обрядовая баня (бане-«мунса») распространенный эпизод в свадебном обиходе тюркских народов. В основе его лежат магические воззрения людей, связанные с верой в очистительную силу воды. Башкирский материал, связанный с эпизодами свадебной бани, проявляет былой магический характер купания невесты. «Невеста (к¶л¶ш) шла в баню вместе с подругами и купалась с ними. Старшая сноха опрыскивала раскаленные камни (мунса таши) напитком (ш¶рб¶т), привезенным жениховой стороной, и при этом произносила благопожелания (тел¶к), заваривала веник (миндек). Сначала невесту должна парить девушка, у которой родители живы, а затем остальные. После купания невесты (енг¶) в бане на перекладину привязывали белый лоскуток в знак дани хозяину бани (мунса эйде). Если этого не было, то невесте якобы грозила бездетность, несчастливая жизнь в замужестве (Султангареев, 1994: 276).

Итак, роль бани, неразрывно связанной с народными традициями, всегда была многофункциональной в системе жизнеобеспечения этносов.

Как видно из вышесказанного, баня у коми, марийцев, мордвы, удмуртов, башкир, татар и чувашей, являясь непременным атрибутом крестьянского быта, выполняет разнообразные функции в их жизнеобеспечении: гигиеническую, оздоровительную, снимающую усталость после физического труда, профилактическую. В обрядовых ритуалах баня была средством предохранения от злых духов и очищения. Магическая роль бани связана с мировоззрением исследуемых народов. Большое значение придавалось процессам подготовки бани, выбору приемов и методов лечения в ней, другим банным и послебанным процедурам. Обрядовая баня с ритуально-магическими действиями практически изжила себя, но в целях оздоровления, психологического воздействия, сохранения здорового образа жизни в народе нередко возвращаются и к этим сакральным традициям.