Можно выделить пять аспектов, которые обусловили своеобразие песенных традиций татышлинских удмуртов.

Во-первых, они являются наиболее ранними переселенцами, мигрировавшими на башкирские земли, начиная с XVI в., преимущественно их числа завятских (арских) удмуртов, образовав здесь группу своих поселений. По исследованию краеведов Р. Зайдуллина и А. Зайдуллина[1], д. Старый Кызыл-Яр основана предположительно в 1713 г. По материалам А.З. Асфандиярова, д. Старый Кызыл-Яр, д. Бегенеево, с. Верхние Танышлы, д. Малая Бальзюга упоминаются в переписных книгах I народной ревизии; последняя датируется 1719 годом[2]. Раннее переселение и кустовое расположение селений создавали условия для сохранения на башкирских землях древнего календарно-обрядового пласта музыкальной культуры удмуртов, сформировавшегося на прежней родине.

Во-вторых, по материалам Р.Р. Садикова[3], татышлинские удмурты сохранили этническую религию и соответственно традиционные обычаи, которые практически утрачены в Удмуртии вследствие христианизации. В д. Старый Кызыл-Яр проживают представители воршудов (родов) Поска и Какся, которым принадлежат две родовые куала (постройки для молений) Поска куала и Какся куала и две огороженные священные рощи керемет. Местными жителями они оберегаются как сакральные объекты[4]. В прошлом традиционные моления с молитвами куриськон в стиле мелодической речитации проводились перед началом пахоты у р. Танып (Танып дурын куриськон), в период цветения озимых злаков – «моление у родника» (Ошмес дур вöсь) или «моление деревней» (Гуртэн вöсь), после которого устраивали жертвоприношение и «моление Багыш» (Багыш вöсь), на которое приходили также удмурты окрестных деревень Верхне- и Нижнебалтачево, Таныповка. После этого вместе с жителями девяти окрестных удмуртских селений устраивали крупное общественное моление Мöр вöсь на священном месте у д. Старокальмиярово, позднее у д. Алга. Аналогичные моления (Багыш вöсь, Мöр вöсь) устраивались также в зимний период. В засушливые годы совершали обряд Карга бутка (от башк. «грачиная каша»), когда обливали водой могилы и молились верховному богу Инмару с кашей, прося дождя. В настоящее время летом и зимой жители деревни участвуют в молениях Гуртэн вöсь, Багыш вöсь и Мöр вöсь[5].

В-третьих – функционирование татышлинских удмуртов в иноэтническом окружении, которое, с одной стороны обусловило консервацию обычаев, с другой – заимствование элементов культуры башкир и татар. В языке большое количество слов заимствовано из башкирского и татарского языка (мать – анкай, отец – аткай, дед – бабай и т. д.). В то же время, как выявили лингвисты, закамские удмурты сохранили традиционную лексику, утраченную в Удмуртии[6]. Удмурты трехязычны, свободно разговаривают на удмуртском, русском и татарском языке. Тюркское влияние проявляется в планировке усадьбы, крое и декоре одежды, особенностях жилища, национальной кухне, празднично-обрядовом календаре (включая праздник сабантуй и, как показано выше, «грачиную кашу»).

Влияние тюркских народов очевидно в музыкальном фольклоре удмуртов с развитой пентатоникой. Наиболее употребительным является звукоряд: f- g- b-с- d с характерной для тюркской мелодии квартовой транспозицией[7]. Если календарный фольклор удмуртов исследователями называется как относительно «замкнутый в своей системе», то похоронно-поминальный, рекрутский, гостевой фольклор нередко звучит с помощью заимствованных от башкир и татар напевов[8]. Местные удмурты освоили мастерство мелизматики, гибкости голоса, свободы импровизации, а также эстетическую категорию моӊ – исполнительский феномен, подразумевающий особую задушевность. Еще один заимствованный прием – вибрирующее пропевание последних звуков мелостроф, «вызывая ассоциации с тембром курая»[9]. Влияние тюркских народов проявляется в построении песенной строфы на двучленном психологическом параллелизме – сопоставлении мира природы и человеческих переживаний[10]. Из поздне-татарского фольклора закамские удмурты заимствовали отдельные жанры и формы, в том числе с их обозначениями – лирические, частушечно-плясовые мелодии, уличный напев урам куй (тат. урам көй – уличный напев) и стилистикой: авыл көйлǝр (деревенские напевы) – неторопливо разворачивающиеся, богатые слогораспевами. Многие заимствованные напевы представляют структурный тип кыска көй (короткий напев), в котором песенная строфа, составленная из 8–7-слоговых строк, распевается на стандартную слогоритмическую схему. Популярны кыска көйлǝр, исполняемые в подвижном темпе, лёгкие, с минимальным количеством слогораспевов[11]. Другим заимствованием является стиль озон көй для исполнения протяжных лирических песен[12].

Одежда местных удмуртов, включая участников коллектива «Марӟан», демонстрирует этнолокальный костюмный комплекс, сформировавшийся под влиянием башкир. Рубаха (дэрем) сшита из домотканой пестряди преимущественно красного цвета, в верхней части имеет туникообразный покрой, в нижней (итэт) – нескольких прямых или раскошенных полотнищ. Рукава (саес) длинные, прямые, сшиты из одного полотна. Под рукава в пройму вшиваются четырехугольные ластовицы (кунул жыбы). Примерно в 10 см от края подола приживается полоска белого кружева. Рубаха на груди имеет вырез (мыресазь), вокруг которого в виде нагрудника дугообразно нашиваются полосы разноцветного ситца. Воротник (сирес) шириной 5–10 см, на одних рубахах он стоячий, на других – отгибается. Отличительным элементом женских рубах татышлинских удмуртов является наличие двух тесемок, пришиваемых изнутри спереди на уровне пояса и с помощью которых подтягивали переднюю часть подола рубах, повязывая их на штаны.

Поверх рубахи татышлинские удмуртки носят передник (ашет), состоящий из грудки (мылазь) и нижней части (мугор, ашетазь), сшитой из двух полотнищ. Передники сшиты из домотканины, украшенной браными или закладными ткаными узорами. Чаще всего на красном фоне черная клетка. Подол фартука  имеет оборку с нашивками полос ткани или атласных лент разной ширины и  контрастных цветов (например, зеленого, бледно-розового и бирюзового). У пояса передник завязывается при помощи тканого пояска (ашет кал). Частью костюмного комплекса стал безрукавный кафтан (камзол), сшитый из однотонных плотных тканей типа бархата бардового, синего, красного цветов, украшенный по краям позументом золотого цвета. Головным убором являются платки (ӟалык), под который надевается холщовый чепец с открытой макушкой, спереди украшенный двумя рядами серебряных монет (маӊлай). Подбородочная повязка сакал, как и у северных башкир, представляет собой полоску ткани с нашитыми монетами. Поверх грудного разреза рубах женщины носят нагрудные подвески из монет (сырга, ошет, ӟака) и фабричные бусы белого и красного цветов (весь), серьги (пельгы), перстни (зындэс), браслеты (былэзик) и т.д. На ноги одевают чулки (урдэг чулка/чуглэс), сшитые из домотканого сукна, и лыковые лапти (кут) с трапецевидной формой носка. Либо носят вязаные теплые белые носки (нырос) с резиновыми галошами.

В-четвертых, татышлинские удмурты характеризуются общностью традиционной культуры с закамской этнографической группой и с удмуртской культурой в целом. Анализ календарных напевов, записанных в д. Старый Кызыл-Яр и в других селениях татышлинских удмуртов, их сравнение с южными и завятскими удмуртами позволил И.В. Пчеловодовой и Н.В. Анисимову сделать вывод об их близости – в мелодике, ритмике, форме. В 2017 г. в д. Старый Кызыл-Яр они записали следующий напев от группы женщин: Харисовой Нины Батретдиновны 1940 г. р., Гильмияровой Раиды Гайнаншиновны 1948 г. р., Зариповой Лидии Ивановны 1951 г. р., Абкадировой Василы Хасанзияновны 1961 г. р., Хазимардановой Фирузы Гафуровны 1958 г. р., Шуфаевой Кафии Ибраевны 1944 г. р., который близок к записям напевов в других селениях:

Вместе с тем, как отмечают исследователи, при мелодическом сходстве идентичными они не являются. Фактором индивидуализации оказывается их слогоритмическое решение. Поэтические тексты календарных напевов, бытующих у татышлинских удмуртов, составляются из строк разного размера и делятся, как и у татар и мишарей, на короткослоговые и многослоговые. Ритмические структуры составляются из равного количества слогов, в некоторых местах расширенного за счет расщепления, и в сочетании равнослоговых формул с ямбическими. Выбор слогоритмического решения определяется не размером строк, а их ладовой формой Напевы, в основе которых лежит большетерцовый трихорд или он же, расширенный до тетрахорда в квинте, оформлены по равнослоговому принципу; напев с опорой на трихорд в кварте оформлен с участием ямбической формулы; наконец, напев, звукоряд которого объединяет большетерцовый трихорд и трихорд в кварте, объединяет в своем долготном решении и их слогоритмические формы. В песнях завятских удмуртов связь между ладовыми и ритмическими параметрами напевов не просматривается. Ещё одна специфическая особенность ритмической организации календарных напевов местных удмуртов —экономность слогоритмических решений[13]. От других отличается мелодическое наполнение напева обряда Быдзыннал (Великий день). Он характеризуется большим количеством мелизматики, как и у башкир и татар. Исследователями этот факт расценивается не только как влияние тюркской музыкальной культуры, но и проявление значимости: «здесь считается, что искусное исполнение связано именно с пропеванием мелизматических украшений - чем их больше, тем искуснее исполнитель»[14].

Особенностью этнической культуры татышлинских удмуртов, включая жителей д. Старый Кызыл-Яр, является наличие не только этнического, но и советского и постсоветского пласта культуры, которые сосуществуют и взаимодействуют между собой. Празднично-обрядовый местный календарь включает Масленицу, День защитников Отечества, День родного языка, День Святого Валентина, День Матери, День Отца, День бабушек и дедушек, День народного единства, День национального костюма, Новый год (с балом-маскарадом), Рождество, Сабантуй и т. д., а также вечерние посиделки женщин с обработкой шерсти[15]. Сохранение и развитие этнических традиций у татышлинских удмуртов осуществляется благодаря деятельности районного и сельских домов культуры, межпоселенческого культурно-досугового центра, учебных заведений и библиотек, благодаря любителям и ценителям удмуртской культуры, фольклорным коллективам.

Удмуртский фольклорный ансамбль «Марӟан» создан в д. Старый Кызыл-Яр в 1995 г. Его участниками являются уроженцы д. Старый Кызыл-Яр, а также соседней (в 500 м) деревни Ивановка. Численность населения д. Старый Кызыл-Яр в 2010 г. составляла 201 чел., в основном удмурты – 97%. По рассказам информаторов, единственная русская семья из деревни переехала, и в настоящее время в деревне 100% населения составляют удмурты. Численность д. Ивановка – 142 чел. (2010), удмурты (98%), хотя в прошлом это была русская деревня. В предыдущем составе фольклорного ансамбля были выходцы из д. Таныповка, в ней проживало 101 чел. (2010), удмурты (99%). Центром фольклорной жизни всегда был д. Старый Кызыл-Яр с клубом. Формирование репертуара ансамбля происходило на основе песен, бытовавших в XVIII-XIX вв. в д. Старый Кызыл-Яр, и во многом благодаря инициативе первого руководителя ансамбля Садреевой Лилии Шариповны (1963 г. р., д. Старый Кызыл-Яр). В прежнем составе коллектива были также и внесли большой вклад в становление реперетуара: Даутова Карима Гизадоковна (1937 г. р., д. Таныповка); Зиянгирова Аниса Рафиковна (1944 г. р., д. Таныповка); Шайсламова Елизавета Мергакаевна (1941 г. р., д. Таныповка); Гадельманова Валя Кутлияровна (1948 г. р., д. Таныповка); Шарисова Нина Бадретдиновна (1940 г. р., д. Старый Кызыл-Яр), Зарипова Лилия 1951 г. р., д. Старый Кызыл-Яр); Гильмиярова Раифа Гайнанисламовна (1942 г. р., д. Старый Кызыл-Яр).

Никто из участников не имеет высшего и среднего законченного образования, в прошлом работали в основном колхозницами. В обновленный состав ансамбля вошли: Галимьянова Факина Тимерьяновна (1958 г.р., д. Ивановка, руководитель коллектива); Гилимзянова Зинира Алексеевна (1972 г. р., д. Старый Кызыл-Яр, домохозяйка); Самиева Лидия Мардановна (1959 г. р., д. Ивановка, в прошлом доярка); Минигулова Анна Николаевна (1953 г.р., д. Ивановка, в прошлом доярка и худрук в клубе); Шаймиева Физа Муллаяновна (1957 г.р., д. Старый Кызыл-Яр, в прошлом няня в детсаде); Абкадирова Васела Хасонзияновна (1961 г.р., д. Старый Кызыл-Яр, в прошлом доярка и телятница).

Звание «народный» ансамбль получил в 2012 г. Коллектив является лауреатом многих конкурсов, фестивалей и праздников, в том числе трижды был участником фольклорных праздников в Москве, а также в Санкт-Петербурге. В биографии ансамбля: Межрегиональный и международный фестиваль культур финно-угорских народов «Самоцветы Прикамья» (2009, с. Калтасы; 2010, с. Верхние Татышлы Татышлинского района Башкортостана), Межрегиональный фестиваль фольклора «Кушнаренковские зори» (2010, с. Кушнаренково Башкортостана), Праздник народных песен «Древние напевы закамских удмуртов» (2011, Ижевск), краевой фестиваль этнокультур «На земле единой – в семье Прикамской» (2011, с. Рябки Чернушинского района Пермского края), Межрегиональный фольклорный фестиваль «ЧАКАРА» (2012, Ижевск; 2015, Кукмор Республики Татарстан), Межрегиональный фестиваль удмуртских фольклорных коллективов «Драгоценные россыпи» (2013; 2017, с. Верхние Татышлы Татышлинского района Республики Башкортостан), Всероссийский праздник «Гербер» (2015–2017, Москва; 2019, Санкт-Петербург); Международный фестиваль искусств «Сердце Евразии» (2018) и др. Участник телепередач: «Мылысь-кыдысь» (Ижевск, 2008). Примечательно, что во время поездок в Москву их принимали за «Бурановских бабушек» – они такие же колоритные, энергичные, несмотря на почтенный возраст, в таких же ярких аутентичных национальных костюмах. Уникальность коллектива из Башкортостана заключается в сохранении и передаче татышлинских фольклорно-песенных традиций, в том числе ранних пластов фольклора, представленных календарно-приуроченными жанрами, которые в Удмуртии и на других территориях давно вышли из обихода и народной памяти.

Репертуар ансамбля включает календарно-приуроченные, трудовые, гостевые, рекрутские, лирические, шуточные, игровые песни, частушки. Н.В. Анисимов в 2019 г. в Татышлинском районе, в том числе в д. Старый Кызыл-Яр записал старинные напевы, приуроченные к обрядам весеннего комплекса, в разных селениях называемые по-разному:

Обряд очищения вербой: Верва кись(ө)төр (с. Новые Татышлы) / Вер(ө)ба кисьтөр (д. Петропавловка) / Вер(ө)ва кисьтөк (д. Старый Кызыл-Яр).

Великий день: Быӟӟыннал / Быдӟыннал гӱй /Буӟӟиннал кÿй (с. Вязовка) Буӟӟөннал кÿй (д. Старый Кызыл-Яр).

Весеннее ряженье: Ошорок кÿй / Ошорок такмак (с. Вязовка) / Ошорок такмакъёс (с. Старокальмиярово) / Ошорок такмакъёс (д. Старый Кызыл-Яр) / Ошорок такмакъёс (д. Арибашево) / частушки, исполняемые во время обряда Ошорок / напев обряда Ошорок).

Приведем описание этих ритуалов и анализ приуроченных напевов, которые дали И.В. Пчеловодова, А.Н. Анисимов, М.В. Бочкарева и Е.М. Смирнова. По их сведениям, обряд с вербой связан с очищением домашнего пространства от «нечисти» и болезней. В названии ритуала и напева акцентируется внимание на главном атрибуте – вербе (символе чистоты, новой жизни) и перерождении путем стегания. Несмотря на название, берутся ивовые веточки в нечетном количестве (3, 5, 7) длиной 1–2 м, заплетаются в своеобразный хлыст. Этим хлыстом участники ритуала стегают хозяйственные постройки, домашний скот и жильцов дома. При этом исполняют обрядовый напев, одновременно издают шум, выкрикивают благопожелания и заклинания, пытаясь воздействовать на силы природы[16]:

Этот напев исполняется также во время шествия по улице и посещения домов. В музыкальном отношении напев представляет собой однострофную музыкальную форму, равную двум стихам поэтического текста. Равнослоговая ритмика – восьмивременник (8+7). В основе звукоряда большетерцовый трихорд (с-d-е), в некоторых напевах увеличивающийся до тетрахорда в квинте вниз (а-с-d-е), либо в верхней части (с-d-е-g) Мелодический рисунок незатейливый, представляет из себя восходяще-нисходящее движение по трем основным ступеням звукоряда.

Другой уникальный календарный напев, записанный в д. Старый Кызыл-Яр, утраченный во многих других удмуртских селениях, приурочен к Быдзыннал (Великий день). В этот день готовят ритуальные блюда, проводят моления, навещают родственников, дети играют в игры с яйцами, обязательно звучит специальный напев Быззынал куй / гуй. Этот напев разрешалось исполнять лишь во время данного праздника[17]:

Стихи поэтического текста длиннее и имеют разное количество слогов (9+9, 9+10, 10+9, 10+11). В ритмической структуре можно выделить две разновидности. Первая состоит из равного количества слогов, в некоторых местах расширенный за счет расщепления: Вторая сочетает равнослоговые последовательности с ямбической формой: . Ладовая основа напева в записи в д. Старый Кызыл-Яр пентатоника – с-d-e-g-f. Напевы витиеват по мелодическому рисунку с большим количеством мелизматических украшений.

По<

В 1974 г. венгерские этномузыковед Ласло Викар и лингвист Габор Берецки в Татышлинском районе собирали полевой материал в нескольких селениях: Уразгильды, Новые Татышлы, Нижнебалтачево, Старый Кызылъяр, Бигинеево, Старокалмиярово, Верхние Татышлы, Вязовка[1].

В 2009 г. своеобразие этнической культуры д. Старый Кызыл-Яр изучал Р.Р. Садиков, свои наблюдения о религиозной жизни опубликовал в коллективной монографии[2]. Также он собрал сведения о деятельности местного фольклорного коллектива, сделал фотографии с их изображениями, а также текстов песен.

В 2017–2018 гг. Кабинетом музыки народов Поволжья Казанской государственной консерватории была организована фольклорно-собирательская работа в Татышлинском и Янаульском районах Республики Башкортостан, в процессе которой сбор материала проводился в д. Старый Кызыл-Яр Татышлинского района. М. В. Бочкаревой и Е. М. Смирновой подготовлен этномузыковедческий очерк[3].

В 2016–2022 гг. фольклорист Н.В. Анисимов сделал записи песен и наигрышей на тальянке. Работа велась в дд. Арибаш, Петропавловка, Старый Кызылъяр, сс. Вязовка, Уразгильды, Старокальмиярово, Нижнебалтачево, Верхнебалтачево Татышлинского района. Зафиксировано сольное, дуэтное и ансамблевое исполнительство. Совместно с Пчеловодовой он опубликовал статью с нотными и словесными текстами и их анализом[4].

Записи удмуртского фольклора с. Старый Кызыл-Яр Н.В. Анисимова имеются в соцсети[5].