Дуванский район Башкортостана считается «русским» из-за значительной доли русского населения – 63,9%. Большая часть русского населения проживает в сельской местности, во множестве компактно расположенных русских селений. Русское село Вознесенка возникло в результате разрастания выселка Мусихинского (в 1897 г. – 109 дворов) с поселком Цыгановский (17 дворов[1]). Выселок Мусихинский, в свою очередь, основали государственные крестьяне из Тастубы. Впервые выселок Мусихинский упоминается в летописях (ревизских сказах) в 1795 г. Сохранились и другие топонимы селения: Хива, Мусихинский поселок в честь основателя Мусихина, Киржацкая деревня, в связи с тем, что первыми жителями села явились староверы-киржаки[2]. Между Тастубой и Вознесенкой расстояние всего полкилометра, природно-географические условия на новом месте переселенцы сочли еще лучшими: грунтовые воды дольше не проступают при подготовке фундамента жилища и подпола. Место равнинное, удобное для хлебопашества, земли достаточно. У жителей Мусихинского выселка под усадьбами было до 75 десятин земли. В документах 1897 г. читаем: «население зажиточное, обеспеченное своим хлебом с избытком. Недостатка в рабочих руках не ощущается»[3]. Для системы жизнеобеспечения большое значение имела река Мелекес (Картья) и «святой» источник. В лесах много пушного зверя, медведей, лосей; флора богата полезными растениями и грибами. По переписи населения в 2010 г. в Вознесенке проживало 1217 чел.

Сведения об уникальном песенном творчестве русских Златоустовского уезда Уфимской губернии имеются в публикациях действительного члена Уфимского губернского статистического комитета В.С. Касимовского. Свои наблюдения над жизнью «кунгуряков» – представителей северорусского этнокультурного диалекта – он изложил в газете «Уфимские губернские ведомости» в 1860-х – 1870-х гг. Он указал на голосовое своеобразие исполнителей песен, отметил, что летними развлечениями населения были хороводы, на которых «женщины и девицы поют непременно не тонкими, а толстыми голосами, и в этом случае составляют контраст с заводскими и удельными женщинами и девицами»[4]. Речь «кунгуряков» В.С. Касимовским определена как «Велико-Пермская», «В разговоре слышны акценты на букву О; согласные, зубные Ц, Т, Ш вместо небных Ч, Щ, например, цево, шти, доць, пишшик, вместо чево, щи; дочь; писчик (писарь)». В лексике выявлено немало местных слов, непонятных для других русских, в том числе колды – когда,  онолды – иногда, оболочись – одеться,  варгать – разговаривать, баять – говорить и др.[5].

Записи песен «кунгуряков» Уфимской губернии в 1906 г. сделал псаломщик с. Казанцево Бирского уезда А. Данилов. В репертуаре местных жителей он отметил активное бытование старинных протяжных песен, безвозвратно утерянных в других местностях. А. Данилов указал на сложность исполнения местных протяжных песен: «Семейныя песни трудны для исполнения, требуют много голосов и очень развитаго слуха. По крайней мере, я, обладая порядочным слухом, при всем желании не мог усвоить мотива некоторых наиболее интересных песен. Переходы в них из тона в тон в некоторых частях едва заметны, и едва ли их можно передать нотами.<…>. А. Даниловым описана мелодика местных протяжных песен: «Печальные звуки то повышаясь, то понижаясь, постепенно растут, начинает уже слышаться надежда избавиться от безысходнаго горя; наконец, забравшись в самую высь, мотив достигает критическаго, жуткаго, момента, — еще одно последнее усилие, один едва заметный переход, и мотив принял бы спокойный ровный тон, но нет, мотив сразу с верхних нот опускается в низкия ноты; руки ослабели и не выдержали тяжести, и она рухнула вниз; и вот тяжесть всею массою опять наваливается, опять делаются усилия поднять ее и свалить с себя, и снова не достает силы на последнее усилие, и снова огромная тяжесть сразу сваливается вниз»[6]. А. Данилов выяснил, что песенники знают также немало городских, солдатских и «острожных» песен. Молодежь собирается небольшими группами, играют в гармонику, иногда танцуют „кадриль", вечерами ходят по улице и выкрикивают, а не поют, частушки, по большой части не имеющие никакого мотива»[7].

Песни села Вознесенка Дуванского района записаны фольклорной экспедицией МГУ им. М.В. Ломоносова в 1949 гг. под руководством Э.В. Померанцевой. Участники экспедиции сделали вывод о том, что традиционные жанры, особенно лирические песни, живут полнокровной жизнью[8]. Во песнях – «Милые подруги»[9], «Кукует кукушка во темном лесу»[10], «Потеряла я колечко», «Ехали казаки»[11], «По сеням было по сенечкам[12], «У садика-сада трое-двое ворота»[13], «Во пиру была беседа»[14] и других – проявляются диалектные языковые особенности. В сборнике «Русское народное творчество в Башкирии» (далее – РНТБ), составленном по следам экспедиции, опубликованы песни «Тихи рец‘ки, быстры струйки»[15] и «У садика-сада трое-двое ворота»[16]. Приведем текст первой песни, в ней помимо диалектных особенностей очевидны характерные для русской песенной традиции разнообразные поэтические приемы, включая параллелизм (Кой-конь головушку клонит / У молоденькой девчоночки Бей-белы груди ломит), устойчивые речевые конструкции (крутые берега); тавтологические эпитеты (моют-моют, измывают). В тексте изобилие традиционных уменьшительно-ласкательных форм слов, символы, гиперболы, повторы, иносказания, метафоры, обращения, восклицания:

Тихи рец‘ки, быстры струйки,

Крутенькие бережоц‘ки.

Моют-моют, измывают

Желтеньки мелки песоц‘ки.

Молодой храбрый солдатик

С по бережку ходит,

Он с по бережку ходит.

Солдат ходит, дай ка-капитана просит:

—Ты позволь, позволь, кап-капитан,

Да домой спобывати, домой спобывати!

Не позволил ему капитаник

Дай домой спобывати, домой спобывати,

С того горя, эй, да со той кручины

Эх, зай-заболел солдатик.

Перед кончиной солдат, перед смертью

Три словечка молвил:

— Вы пойдите, ему принесите

Той-тонку белу парусину,

Вы ему подите, приведите

Коня вороного, ой, вороного.

Коня ведут, его тело несут –

Кой-конь головушку клонит,

Конь головушку клонит, –

У молоденькой девчоночки

Бей-белы груди ломит.

В 2009-2011 гг. проведен сбор и изучение этнической культуры с. Вознесенка Дуванского района Ф.Г. Галиевой. Подготовлена книга по истории и этнографии села «Русское село Вознесенка» (далее – Вознесенка…) с приложением – фольклорными материалами[1]. Тексты песен были изданы также в сборниках «Русские Айско-Юрюзаньского междуречья»[2] и «Русский фольклор в Башкортостане»[3].

В процессе исследования песенного фольклора с. Вознесенка сделано несколько выводов. До сих пор речь местных жителей сохраняет диалектные особенности, зафиксированные В.С. Касимовским и экспедицией Э.В. Померанцевой, что отражается в текстах песен. Сохранились песни, которые имеются в материалах экспедиции Э.В. Померанцевой. Песни села Вознесенка имеют варианты в других русских селениях Башкортостана (включая записи экспедиции Э.В. Померанцевой в Кигинском, Салаватском, Покровском и иных районах Башкортостана в 1948-1949 гг.) и регионах России. Жанровая палитра песенного репертуара разнообразна, но основную долю занимают лирические песни. Приведем примеры вариантов:

 Свадебные:

«Будет, будет нам, ребята». С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. Научный архив Уфимского федерального исследовательского центра РАН (далее – НА УФИЦ РАН). Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 430–431. Вар.: 1948 г. в с. Леузы Кигинского р-на [РНТБ. № 89]. Пелась, когда завершали свадьбу и гости собирались по домам. Песня была широко распространена как игровая, хороводная [РНТБ. С. 304].

Песни о вольных людях, тюремные:

«Звенит звонок нащот поверки» (Ланцов) С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 2009 г. Ф.Г. Галиевой от фольклорного ансамбля «Семеновна». Украинский вар.: 1943 г. в с. Софиполь Аургазинского р-на, зап. экспедицией Ин-та искусствоведения, фольклористики и этнологии Нац. АН Украины [Ф. 12. Оп. 2. Д. 4. Л. 284–285]. Русские вар.: 1948 г. в с. Бердяш Караидельского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 181. № 178]; 1949 г. в с. Рухтино Дуванского р-на [Там же. Д. 194. Л. 153-154], с. Месягутово [Там же. Л. 219-220]; с. Гусевка Салаватского р-на [Там же. Д. 196. Л. 190].

 «Во кармане ветер дует». С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. от Н.А. Кузнецовой (54 л.) и В.П. Селяниной (27 л.). НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. Д. 194. Л. 420. Вар.: 2011 г. в с. Вознесенка Дуванского р-на; зап. Ф.Г. Галиевой; 1949 г. в с. Рухтино Дуванского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 194. Л. 175]; с. Сарты Дуванского р-на [Там же. Д. 195. Л. 520-521].

«Как-то с по Питерской дороженьке широкой». С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап, 1949 г. от Зыряновой Евгении Трофимовны (70 л.). НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 431–432. Вар.: 1949 г. в с. Месягутово Дуванского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 488-489; 570].

Лирические (любовные, шуточные):

«Ох, да снежки-то белые». С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. НА УФИЦ РАН. Д. 195. Л. 444. Вар.: 1949 г. в с Леузы Кигинского р-на [РНТБ. № 138], д. Варьяз Покровского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 183. Л. 771], 2012 г. в с. Старобелокатай Белокатайского р-на; зап. Ф.Г. Галиевой; 1948 г. в д. Шафеево Караидельского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 181. № 278]. В конце 1940-х гг. одна из самых распространенных в русских селах Башкирии песен.

«Кукует кукушка во темном лесу». С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. от Кузнецовой Натальи Алексеевны (54 л.) и Селяниной Варвары Петровны (27 л.). НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 421. Вар.: 1949 г. в с. Сарты Дуванского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 508-509].

Песни литературного происхождения:

«Ехали солдаты со службы домой». В основе песни лежит стихотворение  С.Т. Аксакова “Уральский казак”, впервые напечатанное в “Вестнике Европы”, 1821. № 14. Прототип – ст. Д.В. Веневитинова «Песнь грека» (1825), посв. борьбе греков против турецкого владычества.

С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. [НА УФИЦ РАН. Д. 195. Л. 417–418; опубл.: Вознесенка… С. 53-54]. Вар.: 1949 г. в с. Леузы Кигинского р-на [РНТБ. № 192], 1948 г. в р.ц. Караидель [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 181. № 152], 1949 г. в с. Дуван Дуванского р-на [Там же. Д. 194. Л. 37-38]; с. Тастуба Дуванского р-на [Там же. Л. 122-123]; с. Рухино Дуванского р-на [Там же. Л. 154-155]; 1948 г. в с. Усть-Байки Караидельского р-на [Там же. Д. 181. № 92].

«Отец мой был природный пахарь». Песня о контрреволюционном восстании чехословацкого корпуса в 1918 г. С. Вознесенка Дуванского р-на, от Кузнецовой Натальи Алексеевны (54 л.) и Селяниной Варвары Петровны (27 л.)

С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 454–455. Опубл.: Вознесенка… С. 63. Вар. 1942 г. в с. Рублевка Давлекановского р-на [НА ИИФЭ. Ф.12. Оп. 2. Д. 4. Л. 282–283]; 1948 г. в д. Шафеево Караидельского р-на [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 181. № 264]; 1949 г. в с. Дуван Дуванского р-на [Там же. Д. 194. Л. 29-30]; с. Рухтино Дуванского р-на [Там же. Л. 175-176]; с. Месягутово Дуванского р-на [Там же. Д. 195. Л. 559]; с. Сикияз Дуванского р-на [Там же. Л. 780-781]; 1948 г. в с. Усть-Байки Караидельского р-на [Там же. Д. 181. № 114]; 1979 г. в д. Васильевка Архангельского р-на экспед. БашГУ [Русская песенная традиция Архангельского района Башкортостана / сост. Л.И. Брянцева. Уфа: Гилем, 2006. С. 147-148].

В др. регионах: у русского и казачьего населения: в Вологодской обл. [Современная баллада и жестокий романс / сост. С. Адоньева, Н. Герасимова. СПб., 1996. № 186]; в Удмуртии [Тамаркина Э.А. Романсовая лирика Удмуртии. Вып. 1. Ижевск, 2000. № II.8.7]; Калужской обл. [Гусев В.Е. 1988. № 756]; Русские песни и романсы / сост. и вступ. ст. В.Е. Гусева. М., 1989; Сибири [Песенник / сост. А. Денисенко. Новосибирск, 2001. С. 266-267]; Семиречье [Багизбаева М.М. Фольклор семиреченских казаков. Ч. 2. Алма-Ата, 1979. № 300] и др.

«Потеряла я колечко». Народная переработка стихотворения М.Н. Ожегова «Колечко» (1896). С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. от Кузнецовой Натальи Алексеевны (54 л.) и Селяниной Варвары Петровны (27 л.). НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 416–417. Опубл.: Вознесенка… С. 52-53.

Вар.: 1949 г. в с. Тастуба [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 194. Л. 120-121]; с. Сарты [Там же. Д. 195. Л. 522]; с. Ярославка [Там же. Л. 639-640], с. Леузы Кигинского р-на [Там же. Д. 197. Л. 166; 181; 781-782]; с. Сукташ Кигинского р-на [Там же. Л. 525-526]. Также: 1979 г. в с. Ст. Ирныкши Архангельского р-на [Русская песенная традиция… С. 158-159]; 1998 г. в п. Кага Белорецкого р-на [Русские свадебные песни горнозаводских сёл Башкирии: Сб. материалов фольклор. экспедиций лаб. нар. культуры Магнитог. гос. ун-та / авт.-сост.: Рожкова Т.И., Моисеева С.А.; ред.: Клинкова И.С., Соловьёва И.Е.; Нотировка текстов: Н.А. Урсегова; предисл. редкол. Магнитогорск: Изд-во Магнитог. гос. ун-та, 2000. № 21].

Жестокий романс:

«Милые подруги». С. Вознесенка Дуванского р-на. Зап. 1949 г. от Кузнецовой Натальи Алексеевны (54 л.) и Селяниной Варвары Петровны (27 л.). НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 195. Л. 415–416. Вар.: 1979 г. в с. Кр. Зилим Архангельского р-на [Русская песенная традиция… С. 188-189]; 2012 г. в с. Емаши Белокатайского р-на Е.Е. Нечвалодой [Русские Айско-Юрюзаньского междуречья. История. Антропология. Культура /сост., автор предисл. Е.Е. Нечвалода. Уфа, 2012. С. 109-110]; П.П. Бунаковым [Старинные русские песни… С. 52]. Также песня зап. в 1949 г. в Дуванском р-не: с. Дуван [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 194. Л. 39-40; Д. 195. Л. 724-725]; с. Тастуба [Там же. Д. 194. Л. 117-118]; с. Рухтино [Там же. Л. 192-193]; с. Месягутово [Там же. Л. 214-215; 574-575], с. Ярославка [Там же. Д. 195. Л. 610-611], с. Сукташ Кигинского р-на [Там же. Д. 197. Л. 492-495].

Помимо этих жанров записаны колыбельные (усыплялки) [НА УФИЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Д. 194. Л. 379-380], частоговорки  «Принесу малютку маленьку» [Там же. Д. 195. Л. 443] и «Я недавно поповна была» [там же. Д. 195. Л. 443], сиротская «Будет, будет вам, ребята [Там же. Л. 430–431], солдатская «Как-то с по Питерской дороженьке широкой [Там же. Л. 431–432]. Записаны «ответы» за популярные песни, в том числе «Ответ на «Огонёк» – отклик на песню «Огонёк» – «На позиции девушка провожала бойца» (муз. народная, сл. М. Исаковского) [Там же. Л. 455–456]^

                               Приоткрылось окно осторожно,

Видит девушка, словно во сне – 

Где-то близко играет гармошка,

Раздаётся в ночной тишине.

Пусть ей музыка очень знакома,

Всё же твердо решила она –

Пусть он ходит всю ночь возле дома,

Пусть он ходит всю ночь у окна.

Он своею игрою задорной

По ночам может нас разбудить,

Но характер её непокорный

Гармонисту никак не сломить.

Он идет по дорожке вдоль сада,

Не спуская с её окон глаз,

Только девушка знает, что надо

Пареньку-гармонисту сейчас.

Приоткрылось окно осторожно,

В хате молнией вспыхнул огонь,

Сердце парня забилось тревожно,

И в руках замолчала гармонь

Еще одно наблюдение связано с переходом песен из одного жанра в другой и сокращением сюжетной линии. Например, нами записана песня «Не было ветру»[4], которая в селе раньше звучала как свадебная, с разрушением обряда перешла в число необрядовых. В ее современной версии отсутствует рассказ о том, как расплакалась невеста, как ее унимала мать, обещая построить новые сени, которые разрушили сваты, купить чашу с дорогим лазоревым камнем, которую сломали гости.

Динамику текста песни покажем также на примере трех записей песни про Чуркина-атамана (из категории «про вольных людей»), сделанных в Дуванском районе. (Сюжет песни восходит к стихотворению Ф.Б. Миллера «Погребенье разбойника» 1846 г.) В 2009 г. Ф.Г. Галиевой сделана запись от Галины Павловны Михайловой (1946 г.р.). В 1949 г. – экспедицией Э.В. Померанцевой в более полном варианте – в Месягутово; в сокращенном – в Ярославке. Начало записей почти совпадает, в современной трактовке нет лишь вставок «да», «ой да»: Среди лесов дремучих // Разбойнички да идут, // В своих руках могучих // Товарища да несут. В записях в Ярославке и Месягутово говорится просто о солдате: На них лежал сраженный // Солдатик ой как молодой. Завершается песня словами: Из ран да кровь сочится // По русым волосам или Одна струя быстрее // Течет по волосам[5]. В записях 2009 г. и 1949 г. повествуется о Чуркине-атамане: На них лежит сраженный // Сам Чуркин молодой. Далее лишь у Э.В. Померанцевой содержится эпизод похорон атамана